Убойный вариант

Значит, их разговор подслушали! Это было несложно. Стоило только незаметно пройти на пятый этаж или подняться на крышу, посмотреть, в какой подъезд войдут интересующие «топтуна» люди, потом прогуляться между так называемыми стояками и определить, в каком месте говорят. Спуститься до нужного этажа дело пяти минут. Уверенный в том, что шпионивший за ними человек еще в здании и находится внизу, Антон направился к выходу. Нужно было во что бы то ни стало перехватить лазутчика. Иначе придется сворачивать операцию и ретироваться практически ни с чем. Опасаясь, что соглядатай воспользуется для отхода окном, выходящим на противоположную сторону, он торопился. Дойдя до первого этажа, сделал вид, будто направляется прочь из подъезда, однако, резко развернувшись, заскочил в квартиру. Почти одновременно краем глаза заметил метнувшуюся от окна худощавую фигуру.

– Стой! – Присев, он направил на нее ствол пистолета.

Льющийся с улицы дневной свет не давал разглядеть лица незнакомца, однако Антон четко видел его руки. Оружия в них не было.

– Не стреляй! – с сильным акцентом сказал человек. – Я только зашел в туалет.

– Отойди от окна! – потребовал Антон, показав стволом на середину комнаты.

Незнакомец подчинился. Теперь его можно было рассмотреть. Это был молодой, возможно еще не достигший восемнадцати лет, чеченец в джинсовой куртке и черных брюках. Локти и колени были перепачканы в пыли. На ладонях, которые он держал на уровне плеч, ссадины и царапины. Сомнений не было, этот юноша только что спустился по колодцу.

– Ты здесь один?

– Отец на улица ждет, – парень кивнул головой в сторону окна. – Я ему сказал, на минута ушел.

– Ты что, на коленках сюда полз? – Антон подошел ближе, одновременно переложив пистолет в левую руку.

– Почему? – Лицо чеченца вытянулось от удивления.

– Посмотри на себя. – Антон схватил его за плечо, развернул к себе спиной и с силой толкнул.

Полетев вперед, парень выставил руки и, ударившись о стену, замер.

Антон похлопал его по бокам и обнаружил под одеждой оружие. Парень дернулся, однако он прижал его предплечьем к стене и ловко вытащил старенький «ТТ».

– Ты так и не ответил, – убирая трофей себе за пояс, сказал Антон. – Почему штаны и куртка в пыли?

– Говорю же, упал!

Антон, не церемонясь, двинул ему в левый бок кулаком. Охнув, парень сложился. Однако он снова вынудил его встать. Антона не мучили угрызения совести, что приходится избивать, по сути, мальчишку. Пусть от этого страдают те, кто отправляет таких юнцов шпионить, закладывать фугасы, стрелять в мирных людей. На карту поставлено намного больше, чем здоровье, а может быть, даже и сама жизнь этого начинающего террориста.

Он с силой развернул чеченца лицом к себе:

– Я последний раз тебя спрашиваю, что ты здесь делал?

– На улице нет туалет…

Антон не дал ему договорить. Следующим ударом, уже в печень, вновь заставил парня сложиться. С трудом втянув в себя воздух, тот снизу вверх обреченно посмотрел на Антона.

– Можешь убить. – Он облизнул губы. – Ничего не скажу…

– Вот, уже сказал. – Антон взял его за шиворот и заставил встать.

Прижав к животу руки, чеченец с ненавистью смотрел на него:

– Убей!

– Нет, – покачал головой Антон. – Я этого делать не буду. Слишком большая роскошь.

С этими словами он повалил парня на пол и, слегка оглушив, завернул ему за спину руки. После этого вытащил его брючный ремень и крепко стянул им запястья.

– Шакал! – выдавил из себя моджахед.

Антон взял его за плечи и легко, словно пушинку, привалил спиной к стене:

– Ты был здесь один?

– Какой тебе разниц?! – гневно блеснув огромными, словно маслины, глазами, почти закричал паренек.

– Хорошо. – Антон присел перед ним на корточки. – Тогда скажи, тебя отправил следить Худой?

Парень отвернулся.

– Ладно, – с этими словами Антон вынул перочинный нож, приобретенный на рынке в день приезда. Отщелкнул сначала лезвие. Словно прицениваясь, посмотрел на чеченца, цокнул языком и заменил его шилом.

– Зачем? – Услышав металлический звук, парень развернулся в сторону Антона и подтянул к животу колени.

– Сейчас заткну тебе рот, потом выколю глаза, проткну барабанные перепонки, и все, – он насмешливо посмотрел на своего пленника. – Ты ничего не сможешь рассказать, потому как ничего не будешь ни видеть, ни слышать. Пусть после этого тебя отец до конца жизни нянчит. Еще отрежу язык, – немного подумав, добавил он.