Убойный репортаж

– Доклад содержал признание, что вся деятельность экспериментальной лаборатории – полная туфта, так?

– Да.

– Что вы сделали с докладом после того, как прочитали его?

– Сжег, – сказал Сиразеев.

– А что вы сделали с самим Фокиным?

Сергей Артурович промолчал.

– Знаете, я не буду вам сначала стрелять в ногу, я сразу выстрелю в живот, – угрожающе произнес я и на шаг отошел от Сиразеева, чтобы не «забрызгаться кровью».

Зам по науке воспринял мои действия как готовность к выстрелу и спешно произнес:

– Я убил его.

– Как?

– Подлил в его бутылку с минеральной водой синильную кислоту, – последовал опять поспешный ответ.

Маргарита Николаевна вскрикнула и вскочила со своего места:

– Гад! Подонок!

– Сидеть! – приказал я, и она тут же послушалась.

– Я не мог поступить иначе! – Сиразеев умоляюще посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на Базизяна: – Если бы на конференции Фокин все рассказал, это был бы конец всему: финансовым вливаниям в отдел исследований мозга, поддержке института правительственными программами. Он просто перестал бы существовать буквально через полгода. Я действовал во имя спасения всего института!

– Я понял, – холодно произнес я. – Куда потом делись бутылка и стакан?

– Унес в свой кабинет еще тогда, когда все случилось, – ответил Сиразеев.

– Зачем? – не унимался я. – Держать такие улики у себя в кабинете…

– Просто я тогда побоялся их выбросить. А вдруг кто-нибудь увидел бы? А потом вымыл и оставил у себя. – Сергей Артурович, кажется, не врал. Впрочем, в такой ситуации, в какой пребывал он, никто бы не врал. Ну или почти никто. А Сиразеев, похоже, был очень напуган. Что было для задуманного мной плана крайне полезно…

– Как реликвию? – посмотрел я на заместителя директора института по науке. – Так вы еще и маньяк, Сергей Артурович?

– Я не маньяк, – возразил Сиразеев. – Просто…

– Что «просто»? – не отставал я от него.

– Ничего вам не понять…

– Ясно… Так они что, там, в вашем кабинете, и сейчас находятся?

– Да, – ответил зам по науке.

– Хорошо. Сегодня криминалисты обладают такой техникой, что все равно определят, что было налито в бутылке и стакане… А зачем ты убил Зою Калмыкову?

– Я ее не убивал, – покачал головой Сергей Артурович.

Я отошел еще на шаг и прицелился ему прямо в лоб.

– Спрашиваю еще раз: зачем ты убил Зою?

– Не стреляйте, прошу вас! – Голос Сиразеева дрожал.

– Я задал вопрос. – Я начал медленно нажимать на курок.

Сергей Артурович завороженно следил за моим пальцем и, кажется, уже не мог говорить.

– Ну! – прикрикнул я на него.

– Она хотела все рассказать вам, – наконец совладал с языком и губами зам по науке.

– И тогда вы решили подставить меня, так?

– Так, – ответил Сиразеев.

– Это вы вызвали полицию? И вы же подложили Зое бутылочку с синильной кислотой, так? – продолжал я свой допрос.

– Так, – выдохнул Сергей Артурович.

– А как вы докажете, что это вы убили Зою Калмыкову? – решил я окончательно добить гада. – Если вы это скажете, я опущу пистолет и, наверное, не стану в вас стрелять.

– Меня видела входящим в ее подъезд молодая женщина с коляской. Мы столкнулись с ней на площадке у самых дверей, – торопливо заговорил Сиразеев, не сводя испуганного взгляда с пистолета. – Она может засвидетельствовать, что я говорю правду…

– Хорошо. – Я расслабился и улыбнулся Маргарите Николаевне и профессору Базизяну. А потом громко сказал: – Ладно, Степа, вставай. Представление окончено. У тебя уже, наверное, ноги затекли. И то, что я сказал, что ты мне никогда не нравился, это неправда. Забудь! Напротив, ты мне очень даже симпатичен… И оператора я менять не собираюсь.

– Я знаю, – приподнялся на локте Степа. – Из его рта вытекла струйка «крови» и капнула ему на шею. Зрелище было еще то, из фильма ужасов: покойник вдруг оживает и, истекая кровью, начинает разговаривать. Потом встает, отряхивается и, улыбаясь окровавленным ртом, берется привычно колдовать над своей камерой…

– А-а… как это… так? – прошептал профессор Базизян, неотрывно глядя на Степу, который всего несколько минут назад агонизировал и очень правдоподобно отходил к праотцам. Вот что значат тренировки, которыми он вчера полдня занимался! Такой талантище в парне пропадает! Попади он в свое время в хорошие руки, из него наверняка вылепили бы характерного актера.

– Ну, Борис Георгиевич, – улыбнулся я еще шире. – Вы увлечены своими исследованиями настолько, что, похоже, даже не знаете о том, что в продаже нынче столько разных имитаторов ран, пулевых отверстий, крови… К тому же у Степы явно имеются артистические наклонности, так что получить два «ранения» и «умереть» для него не составило большого труда.

– Это возмутительно! – прорезался голос у зама по науке. – Просто возмутительно!

– Что возмутительно? – обернулся я к Сиразееву. – Что вы убили двух человек?

– Я никого не убивал! – ответил Сергей Артурович с вызовом. – Все мои якобы признания недействительны. Я наговорил на себя всякого, потому что был под дулом пистолета и просто опасался за свою жизнь. Все это я сказал под действием шока!