Убойное лето

– И еще вопрос, почему Вельяминова поселилась в одном гостевом доме со своим мужем? – спросил Прокофьев. – Если верить Вельяминову, она и сама не ожидала его здесь встретить.

– Но это если ему верить… – пожал плечами Бутенков. – А может, просто изобразила удивление. Может, помириться с ним приезжала?

– Может быть, и так, а может, ее нарочно сюда направили. Возможно, Сарычев… Надо бы осмотреть городскую квартиру потерпевшей, опросить соседей. Подруг, родственников. И Сарычевым нужно заняться.

– Насколько я помню, он у вас под наблюдением.

– Постольку-поскольку, – усмехнулся Прокофьев.

Хотелось бы наблюдать за Сарычевым круглосуточно, но идеальные и реальные варианты развития событий – понятия малосовместимые. Если Сарычев увел сумку с деньгами, то, скорее всего, он ее надежно спрятал, и следить за ним сейчас нет никакого смысла. Не пойдет он к своему тайнику в ближайшее время, не достанет из него деньги, а будет ждать, когда интерес к нему сойдет на нет. Он и год может ждать, и два, и десять лет. А может, он уже начал тратить деньги, но совсем по чуть-чуть, так, чтобы не привлекать к себе внимания. И Прокофьев ничего с ним поделать не может, потому как нет у него лишних людей следить за Сарычевым, да и с техникой, как обычно, напряженка. В общем, наблюдают за Сарычевым, но постольку-поскольку.

Глава 2

Лето, жара, дверь в подъезд распахнута настежь, консьержка прохлаждается непонятно где, каморка ее пустует. Прокофьев прошел в дом, не представляясь, не показывая удостоверения. И девушка, ожидавшая лифт, не знала, что присоединиться к ней собирается не абы кто, а представитель закона. Не знала и приняла Прокофьева за маньяка. Стоит, смотрит на него испуганно, голову в плечи вжала. Совсем еще юная, худенькая и жалкая, как воробушек, небольшой рюкзачок за спиной казался слишком тяжелым для нее. И без того бледная, она стала белой как мел.

Прокофьев понял, что лучше уйти. Подниматься по лестнице на двенадцатый этаж высоковато, но можно просто отойти в сторонку. Девушка уедет, и тогда он вызовет лифт.

Но девушку вдруг затрясло, она стала падать, из горла хлынула пена. Прокофьев не растерялся, подхватил бедняжку и уложил на пол. Девушку затрясло еще сильней, и если бы Прокофьев не подставил руку, она бы ударилась о пол головой.

Это был самый настоящий приступ эпилепсии, и Прокофьев знал, что нужно делать. Первым делом подложить что-нибудь под голову. Он мог снять с себя пиджак, но лучше подложить рюкзак, его все равно придется стаскивать с девушки, потому что он мешал ей лежать. С рюкзака Прокофьев и начал. И уже снял его, когда послышался истошный вопль:

– Люди добрые! Грабят!

Толстая женщина со слоновьими ногами не стала разбираться, что происходит, и с воем выскочила на улицу.

– Помогите, грабят! – донесся из-за двери ее крик.

Прокофьев лишь цокнул языком, не реагируя на паникершу. Он подсунул рюкзак девушке под голову, положил ее на бок, чтобы она не захлебнулась пеной, вынул из кармана чистый носовой платок и, свернув в жгут, просунул его между зубов незнакомки. Раньше он думал, что в подобных случаях больному нужно всовывать ложку или что-то такое же твердое в рот, но знакомый врач ему объяснил, что это делать вовсе не обязательно. Если врач не ошибался.

И в «Скорую» он позвонил. Коротко объяснил ситуацию, назвал адрес и, конечно же, представился, чтобы придать ускорение процессу прибытия «Скорой помощи».

Он уже заканчивал разговор, когда приступ прекратился. Девушка еще не пришла в чувство, но уже прекратила биться в конвульсиях, а в подъезд с ревом влетела женщина. Маленькая, худенькая, но в первый момент Прокофьеву показалось, что на него несется гиппопотам.

К счастью, защищаться не пришлось: женщина еще на подлете разобралась что к чему и резко остановилась. И плечом, оттолкнув Прокофьева, склонилась над девушкой.

– Дашка! Дашка!

– «Скорая» сейчас подъедет, – сказал Прокофьев.

– Кто вы? – Женщина глянула на него агрессивно, но без злобы.

– Подполковник полиции. – Прокофьев произнес это нарочно громко, чтобы услышала женщина со слоновьими ногами, которая стояла в дверях.

– Да? А то мне сказали…

– Да я откуда знала! Смотрю, хватает! Рюкзак срывает!.. А что это с дочкой?

– Ничего! – отрезала женщина, по всей видимости, мать девушки.

В это время остановился грузовой лифт, открылись двери, вышел мужчина, освободив кабину. Прокофьев поднял Дашу на руки, занес в лифт, женщина взяла рюкзак.

– Обычный обморок, ничего особенного! – обращаясь к толстухе, сказала она.

– Да-да, просто обморок, – подтвердил Прокофьев и повернулся к матери девушки. – Какой этаж?

– Двенадцатый. – Женщина стукнула пальцем по кнопке лифта. – Спасибо вам. И за обморок тоже… Сами знаете, какой у нас народ. Как начнут болтать!

– Может, я зря Дашу потревожил?

– Вы все правильно сделали, приступ уже прошел. У нее быстро проходит.

Лифт остановился, Даша зашевелилась, мать тронула Прокофьева, чтобы он опустил ее дочь на пол. И когда девушка встала на ноги, отдала следователю платок. И вдруг спохватилась.

– Или сначала постирать?