Убивающий взглядом

Лида медленно опустилась на постель. И вдруг, опомнившись, сорвалась с места, заглянула по пути в коридор и, подскочив к входной двери, заперла замок на предохранитель. Теперь двери нельзя было открыть снаружи даже ключом. Тихонько, так и не включив света, она вернулась в ванную, взяла на руки спящего ребенка и уложила его на свою кровать, к стенке, там, где поверх простыни лежала клеенка, покрытая фланелевой пеленкой.

Наклонившись над ним, Лида осторожно поцеловала его крепкую щеку и не выдержала, упала рядом, лицом в подушки и судорожно разрыдалась, вся содрогаясь и кусая руки, чтобы не расплакаться в голос.

Глава 3

— Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, — считала Лида, меряя шагами аллею перед фасадом детской поликлиники и увлекая за собой своего сына. — Вдруг охотник выбегает.

Понимал что-нибудь Данилка или нет, но игра ему нравилась. С серьезным видом он вышагивал рядом с матерью, стараясь, чтобы шаги его совпадали с ее шагами.

— Пиф-паф, ой-ей-ей, умирает зайчик мой. Принесли его домой, оказался он живой, — раздался за спиной насмешливый голос.

Лида повернулась. Парень и девушка, оба с тетрадками, обгоняли, смеясь и передразнивая. В знак дружелюбия они помахали руками и умчались в институт, в училище, в техникум, в счастливую жизнь, а ведь она только немногим старше их. Была ли она когда-нибудь счастливой? Бедная провинциалка, приехавшая в Москву учиться на ткачиху, что она видела от москвичей, кроме унижения? И даже знакомство с красавцем москвичом Павлом Ганичевым не принесло ей счастья. Грубый с первого дня знакомства, он не сказал ей ни одного ласкового слова, а она, привыкшая с детства к подчинению, терпела. Подруги завидовали ей, считая не достойной такого счастья, а он знал, что делает. Жестокий от природы, он просто нашел безвольное беззащитное существо, над которым мог поиздеваться, не боясь отпора. Тогда он уже пил.

— Раз, два, три, четыре, пять…

Данилка перестал вышагивать рядом с матерью, он устал и остановился. Тогда Лида села на скамейку под двумя старыми липами и посадила ребенка к себе на колени.

Они находились в больничном парке с утра, успели съесть по беляшу и бутерброду в буфете, потому что, боясь возвращения мужа, Лида вышла из дома пораньше.

Она ждала терпеливо, ребенок даже и не ждал. Он жил в своем собственном мире и тихо сидел, прислонившись спиной к маминой груди.

— Дай мне листик, Данила, — сказала Лида, чтобы расшевелить его. — Вот листик. Смотри.

Она протянула руку к веточке и дотронулась до маленького листочка.

Потом она сообразила, что такое ребенку не понять. Тогда она, не вставая, сорвала с дерева маленькую веточку, положила ее на дальний конец скамейки.

— Дай мне палочку, Данила. Вот эту палочку. Дай.

Мальчик понял, потянулся. Лида помогла ему слезть с колен, и он, протопав пару шагов, взял веточку и потянулся к матери.

— Ой, спасибо, сердечко, спасибо, родненький. А теперь положи сюда. Вот сюда положи. Умница, сладенький мой.

Проходившие мимо родители с детьми удивленно смотрели на нее, или совсем не замечали, а Лида была счастлива. Она только два раза была с Данилкой в центре для аутичных детей, и после этого он научился выполнять простейшие просьбы, а дома даже рисовал кружочки и палочки.

Лида ждала, когда кончится в поликлинике обед, она ни на что не надеялась, а просто сидела на скамейке и забавляла своего сына, выполняя советы воспитательницы из Центра почаще заниматься с аутичным ребенком. В конце концов, надо же было им с сыном где-то сидеть и чем-то заниматься.

И тут она увидела невропатолога.

Он, без халата, в расстегнутом пиджаке, вышел из только что припаркованной машины, старых «Жигулей» и, заперев дверцу, прошел к крыльцу.

— Вот пришел дяденька доктор, пойдем, светик мой, — позвала она, обнимая сына, державшегося за подлокотник скамьи. Она ласково повернула мальчика, взяла в руку его потную ладошку и пошла с ним, не торопясь, к входной двери. Медленно, в ногу, поднялись они на крыльцо, потом пошли по коридору. Возле двери кабинета невропатолога никого не было, но и очередь ничуть бы не огорчила молодую женщину, потому что ее ребенок только что поел, пописал и поэтому им решительно не куда было спешить.

— Здравствуйте, — медленно выговорила она, входя в кабинет и глядя на поднявшего на нее глаза врача. — Мы пришли.

— Очень хорошо, садитесь.

Она поспешно закрыла за собой дверь и прошла к столу. В кабинете по случаю прохладного дня кондиционер был выключен, а огромное, в пол стены, окно — открыто.

— Ганичев? Я звонил по вашему поводу. Вот вам ваша карта, вот здесь записан адрес, поезжайте. Вас согласились обследовать. Только не потеряйте карту, и после всего, верните мне. Все, можете идти.

— Спасибо…

Но врач уже не смотрел на нее.

Чтобы сэкономить деньги, Лида проехала до центра на автобусе, а оттуда, на метро, пройдя оставшийся путь пешком, с уснувшим ребенком на руках и, измучавшись, наконец, увидела впереди здание с длинным серым забором. На воротах сверкала золотом надпись на черном фоне:

ИНСТИТУТ ДЕФЕКТОЛОГИИ АПН СССР.