Убить Зону!

   Серб тупо уставился на корчащегося в агонии наёмника. Олег шагнул к нему и хлёстко ударил по лицу. Пощёчина прозвучала как сигнал. Медики и наёмники побежали исполнять каждый своё задание. Олег натянул комбинезон и полез в закопченное нутро джипа. Стёкла противогаза подёрнулись дымкой, в горле защипало, стало трудно дышать, будто шихта противогазного фильтра забилась. Сквозь кислотный туман Олег различил лежащие вповалку тела. Он схватил ближайшего наёмника за рукав. Размягчившаяся резина порвалась, кусок остался у врача в руке. Что за чёрт, ткань, из которой сшиты комбинезоны, должна выдерживать даже горящий напалм. А она расползается от одного прикосновения! Олег взял наёмника под мышки и потянул к выходу. У двери его самого дёрнули за ногу, он обернулся и увидел человека в химзащите.

   - Олег, - врач с трудом узнал голос Яцека, искажённый мембраной противогаза, - иди в санпропускник, там у Никитюка истерика. Мы тут сами справимся.

   Двое из отравленного джипа были уже мертвы, когда до них добрались, командир группы умер в медпункте, за остальными прилетел вертолёт. Белая "суперпума" с эмблемой санитарной транспортной компании приземлилась перед заводской конторой. Турбины не выключались, винты секли воздух над головами медиков. Наёмники оцепили кусок газона вокруг вертолёта, не подпуская зевак. Подошёл Шрамм. Он обменялся несколькими фразами с Олегом и врачом транспортировочной бригады. Немец казался абсолютно невозмутимым, словно гибель группы из была для него рутиной. Впрочем, Олег подозревал, что потери уже учтены, скалькулированы и счёт предъявлен неведомому заказчику. Поэтому Шрамма и не трогала кошмарная смерть его людей.

   - Куда вы их сейчас? - спросил Олег у врача в синей скоропомощной робе. - В Киев?

   - Нет, в Россию, - ответил коллега. - Дозаправимся в Брянске, оттуда прямиком в Красногорск. Сдадим раненых в Медико-Биологический.

   - О?кей, увидите Вахмистрова, привет ему передавайте.

   Олег глянул на раненного, которого проносили мимо. На лице наёмника - ни одного клочка открытой кожи, всё забинтовано. Даже глаза. Кое-где сквозь бинт проступили пятна крови. Из бинтов торчала трубка переносного кислородного ингалятора. Странно, был человек, и нет его. Остались лишь смазанные контуры тела под бинтами и серебристой термоизоляционной плёнкой. Как он жить будет - непонятно.

   Олег пожал руку коллеге и пошёл обратно в медпункт. В горле першило, давал о себе знать газовый коктейль, который врач вдохнул через противогаз. На душе было гадко. Вспомнился Институт, раздолбанная ординаторская и чай вприкуску с засохшим тортом. Чего ради он уехал оттуда? Сидел бы сейчас на продавленном диване и болтал с коллегами, перемывая косточки терапевтам из соседнего отделения. Или оперировал нормального мужика с нормальным ножевым ранением. Так нет же, денег захотелось!

   Врач с ненавистью посмотрел на стопку бумаг. Оформлять их требовалось для правильного списания наркотиков, потраченных на раненных. Воистину, бумажки погубят медицину!

   Из окна было видно, как вертолёт оторвался от земли, чуть наклонился носом и полетел, быстро набирая высоту. Часа через три он будет пролетать над Красногорском. Олегу отчаянно захотелось выбежать из конторы и размахивая руками, закричать: "Возьмите меня с собой!"

   - Олег Игоревич, - Маковец осторожно заглянула в кабинет, - вас Никитюк к себе вызывает

   Врач почувствовал, как тоска сменяется в нём раздражением. Никитюк только что психанул, отказавшись обрабатывать извлечённых из джипа людей. "У меня дети!" - визжал перепуганный до смерти фельдшер. Дети детьми, но нравы в Норде суровые. От кулачной расправы Никитюка спас Олег, клятвенно заверив наёмников, что сам разберётся. И теперь фельдшерюга имеет наглость вызывать к себе начальника!

   - Если ему есть, что сказать, пусть сам приходит, - резко ответил Олег.

   Медсестру прорвало.

   - Доктор, да он не разговаривать а бить вас собрался! Он же мерзавец. И Галушко, земляк его, тоже сволота порядочная, забился в щель, пока мы ребят из машины доставали. Оба смелые, только с теми, кто сдачи дать не может. Это они Гробовского избили, когда он им выговор сделал. Избили и обоссали его! Гробовский, бедный, к Шрамму кинулся, а тот его послал, немчура поганая.

   Вот это да! Куда катится славянская интеллигенция? Где времена Чехова и Булгакова, когда споры разрешались благородной дуэлью? Олег всякое повидал на своём веку, но при нём начальников не били и тем более не мочились на них. После такого унижения Гробовскому оставалось только бежать, куда глаза глядят. Что он, по-видимому, и сделал. Олег снял халат. В предстоящем разговоре с подчинёнными он будет только мешать.

   - Не ходите! - медсестра загородила дверь. - Побьют они вас.

   - Правда? Тогда тем более пойду. Нельзя пропустить такое шоу.

   В кабинете фельдшера накурено как подсобке у слесарей в обеденный перерыв. Никитюк с Галушко сидели за накрытым столом, оба заметно поддатые. Наверное, дёрнули для храбрости. Интересно, эти двое вообще когда ни будь просыхают?