– Позвольте я поговорю с соотечественником, – Турецкий действовал решительно, чувствуя за собой ауру высокого покровительства.
Он подошел к решетке вплотную:
– Я из России.
Мужчина молчал.
– Я из России. Понимаете? Видите меня?
Мужчина плакал. Из его прозрачных, растворившихся глаз вытекали мутные капельки.
– Я-я… по-о-онима-а-аю, – трубочкой сложенных губ с трудом вытягивал он слова из воздуха. – До-о-о-мо-ой! Ма-а-ама…
– Скоро! Скоро домой! – Турецкому самому впору было заплакать. – Что с вами случилось? Что? От вашего рассказа будет зависеть и ваше возвращение.
Но, по– видимому, причинно-следственные связи уже не давались штурману. Он сжался в комок, словно заново переживая страшные минуты авиакатастрофы, и протяжно завыл. Турецкий попытался успокоить несчастного, но слова плохо доходили до него. Александр был взбешен, что больные заключенные содержатся в таких условиях, и приготовил гневную тираду для посла. Свидание произвело на него тягостное впечатление -это был отвратительный пример того, как государство отворачивается от своих граждан, попавших в беду. Уже в двери Турецкий услышал призывное, жалобное мычание, оглянулся – штурман протягивал красные пораненные руки сквозь щели клетки, и в глазах его обозначилась тоска.
– Мы-ы-ы… лете-е-етели-и. Вдруг че-ер-ная-я ту-уча. Закрыла все не-ебо! – Человек силился еще что-то рассказать, но не смог.
Глава 37. ПОДАРОК
Турецкий был, как ни странно, в приподнятом настроении. Путешествие в Намибию, в отличие от пакистанского, поставило еще несколько вопросов, и это было прекрасно. Чем больше вопросов, тем скорее найдется ответ. Теперь в Новогорске необходимо прежде всего найти этого Бурчуладзе. Он надеялся, что Валентин Дмитриевич кое-что выяснит к его приезду. Интересно, нашел ли Сабашов цирковую подругу штурмана Савельева?
– Что-нибудь желаете? – отвлекла его от мыслей стюардесса, разносившая подносы с сувенирами.
– А сувенирной водки у вас не будет? – спросил у нее Турецкий.
– Пожалуйста, – предложила она изящные керамические фигурки женщин, внутрь которых была налита водка.
Александр любил, когда вещь совмещала в себе и красоту, и функциональность.
Пройдя таможню, Турецкий вышел в зал прибытия Шереметьева. Он сразу купил несколько свежих газет – в самолете оказались вчерашние – и банку пива. Поискав глазами и не найдя, где можно было бы сесть, Александр прислонился к большому рекламному щиту. Он пробежал глазами несколько газетных статей: переворотов за время его отсутствия не произошло, Президент тот же. Можно продолжать спокойно жить и работать.
Он шагнул вперед и налетел на женщину, стюардессу, которая вдруг с деревянным стуком плашмя упала на пол.
– О, черт! – Турецкий механически протянул женщине руку, и вдруг его как будто током пробило: на полу лежала знакомая «циркачка» с фотографий, которые Савельева нашла в голубятне мужа. Только это была не настоящая женщина, а фотография в полный рост, наклеенная на вырезанный по фигуре фанерный щит.
Турецкий так громко и конфузливо засмеялся, что обратил на себя внимание рядом стоящих.
Такие рекламные фанерные фигуры во многих аэропортах России: красавица стюардесса приглашает в полет. Где-то здесь и красавец летчик должен быть. Ага, есть!
Вот где он видел эту женщину. Один из таких щитов и в новогорском аэропорту. Только там его задвинули в угол, и потому Турецкий не обратил на него внимания раньше.
Он продолжал смеяться, так что носильщик, кативший мимо пустую тележку, остановился.
– Нравится баба? – кивнул ему Турецкий на муляж и снова засмеялся. – Я ее полмесяца уже ищу. Цирк!
Теперь с Сабашовым они обнялись почти по-дружески.
– Душ, кофе и в прокуратуру? – вопросительно глянул на Турецкого Сабашов.
– Давайте-ка сразу по кофе где-нибудь здесь в буфете, – предложил Турецкий.
Они сели за столик в буфете аэропорта.
– Как обстоят дела с поиском цирковой женщины Савельева?
– Ох уж эти цирковые артистки! – молодецки воскликнул Сабашов и принялся обстоятельно рассказывать о проделанной в этом направлении работе.
Турецкий слушал его с серьезным выражением лица, даже переспрашивал какие-то детали. И когда Сабашов с горечью резюмировал, что все отработанные версии по этому вопросу не вывели его даже на какую-нибудь зацепку, Турецкий выдержал внушительную паузу и спокойно сказал:
– А я вот нашел эту женщину!
Александр с улыбкой наблюдал за реакцией Сабашова. Тот вначале смотрел с недоверием, пытаясь понять, не шутят ли с ним.
– Где? – спросил он, наконец. На него жалко было смотреть.
– В Москве. Но вы не расстраивайтесь, в Новогорске есть точно такая же. Хотите взглянуть?
Турецкий водил Сабашова между рекламными щитами в новогорском аэропорту и, подмигивая коллеге, заговорщически приговаривал: «Сейчас, сейчас вы ее увидите!»
Реакция Сабашова была прямо противоположной реакции Турецкого. Ему совсем не было смешно. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота, а взгляд растерянно переходил с муляжной женщины на Турецкого и обратно.