Убить во имя Cатаны!

- Возможно, мистер МакРиди забыл, - сказал он молодому практиканту, которого послали за ним. - Сегодня Хэллоуин, и я нахожусь в разгаре проведения марафона ужасов на весь день, как и каждый год на протяжении десятилетий. Я не уверен, как событие такого масштаба могло ускользнуть из его головы, но это должно быть так, потому что в противном случае он наверняка знал бы, что у меня не будет возможности посетить его офис, пока не закончится марафон. Объясните это мистеру МакРиди и передайте мои извинения.

Долговязый стажер был худым и выглядел голодным. Его выдающееся адамово яблоко было одним из самых выдающихся, которые когда-либо видел Гольдман. В этом было что-то почти гротескное. Особенно это было заметно, когда молодой человек нервничал.

Как сейчас.

- Я просто не могу этого сделать, мистер Гольдман. Мистер МакРиди сказал мне не принимать "нет" в качестве ответа, - лицо стажера было красным, и он говорил в более высоком регистре, чем обычно, трепетным тоном, который раздражал уши Гольдмана. - Он знает, что марафон все еще продолжается, и сказал, что это не имеет значения. Прошу учесть, что это его слова, а не мои. Простите, мистер Гольдман, но вам действительно нужно идти.

Гольдман нахмурился.

- Господи Иисусе. Что такого важного произошло, что он должен меня видеть прямо сейчас?

Стажер пожал плечами.

- Я не знаю, мистер Гольдман. Он мне не сказал. Мне очень жаль.

Минут через восемь он стоял у закрытой двери офиса МакРиди. Он все еще был больше раздражен, чем обеспокоен. Сегодня в его голове было мало места для чего-либо, кроме марафона, всегда самого важного дня в году для его шоу, но между сегментами он немного слышал о странной волне насилия, происходящей в Литтлбурге. По словам его команды, сообщения о насильственных действиях продолжали поступать без каких-либо признаков того, что странная вспышка начала угасать. Он не верил, что 39-й канал сократит марафон, чтобы перейти к освещению развивающейся истории в последних новостях, но что-то в этом роде могло объяснить, почему его отправили в офис МакРиди.

Он постучал в дверь и открыл ее, когда услышал, как менеджер сказал:

- Входите.

Офис был маленьким и непритязательным, в отличие от того, что посторонний человек мог ожидать от начальника телеканала. Он больше походил на офис младшего бухгалтера в небольшой фирме с недорогой второсортной мебелью и грудой беспорядочно сложенных документов на столе МакРиди. У руководителя станции на даже умеренно более крупном рынке определенно был бы более впечатляющий стол, чем в неудобном магазине канцелярских товаров, за которым сидел МакРиди. Однако 39-й канал, на самом деле, даже не был небольшой рыночной станцией. Литтлбург был скорее микро-рынком. Его операционный бюджет был отражением этой реальности. Никто не разбогател на 39-м канале, даже человек, стоящий за уважаемым местным учреждением граф Виктор фон Грэйвмор.

МакРиди встал со своего места за столом, а затем менеджер жестом пригласил Гольдмана сесть в кресло напротив стола. Гольдман сделал это и МакРиди снова сел.

Гольдман нахмурился, посмотрев правее себя. Три человека, которых он узнал, сидели на маленькой кушетке у боковой стены. Одним из них был мужчина средних лет по имени Хэл Мейер. Хэл был программным директором 39-го канала. На противоположном конце дивана сидел Джерри Рассел, техник студии. Между этими мужчинами сидела ведущая вечерних новостей канала - Джойс Митчелл. У всех троих были плотно зажаты на коленях резиновые маски.

Гольдман посмотрел на МакРиди.

- Что тут происходит? - eще одна резиновая маска лежала лицом вниз на столе начальника станции, и была видна только ее белая внутренняя часть. - Вы вызвaли меня сюда, чтобы сказать, что вы собираетесь на вечеринку в честь Хэллоуина и оставляете меня за главного? Но, хочу сразу сказать вам, что я, боюсь, не справлюсь с этой задачей, потому что марафон все еще продолжается.

МакPиди усмехнулся.

- Я не поэтому позвал тебя сюда, Морри, - oн изменил свои черты лица таким образом, чтобы показать переход к более мрачным известиям, но ему это не совсем удалось. Выражение лица выглядело вымученным. Он не мог скрыть след ухмылки в уголке рта. - Боюсь, у меня плохие новости. Нет простого способа сказать это, поэтому я просто скажу это, - oн преувеличенно вздохнул. - Морри... мы решили тебя отпустить. Пришло время повернуть станцию ​​в новом направлении.

Гольдман ахнул и почувствовал давление в груди.

- Это должно быть шутка. Как вы можете отменить "Театр Шока"? Мои рейтенги по-прежнему хорошие.

- Кто сказал, что шоу не будет? Мы этого не сделаем, Морри, - МакРиди схватил резиновую маску со стола и поднялся со стула. Он подошел к столу и посмотрел на Гольдмана. - Ты - старый, Морри. Действительно, очень старый.

Джойс Митчелл захихикала при этих замечаниях.

- У него морщин больше, чем у гребаной мумии.

Мужчины, сидевшие по обе стороны от нее, засмеялись.

МакРиди улыбаясь кивнул.