Убить страх

Мать поджала губы и скрылась на кухне. Он встал перед зеркалом, всмотрелся в свое отражение. Да, прическа у него теперь аховская, сам на себя не похож. Это хорошо, этого ему и надо. И бриться он теперь не будет. Отпустит бороду, как у режиссера Соловьева. Ребятки те в милицию вряд ли пойдут – у них, похоже, у самих рыльце в пуху. А девчонка дома ляпнет, конечно. Испугалась она здорово, так что родителям расскажет обязательно. И тогда все будет зависеть от того, как она это преподнесет. Если скажет, что испугалась какого-то идиота, который потерял свою собаку, это одно. А если скажет, что за ней в лесу погнался парень, тогда дело обстоит совсем иначе, родители могут и заявить. Будут искать, и вот тут-то ему стрижка короткая и бородка и сослужат службу. И одежду теперь носить надо другую, а эту запрятать подальше. Посмотрим еще, чья возьмет.

Мать выглянула из комнаты:

– Ты где пропал?

Он отвел взгляд от своего отражения, но промолчал.

– Какой-то ты сегодня… – сказала мать. – Устал на работе?

– Устал, – кивнул он. – На работе.

– Привет, – сказал Толик. – Надеюсь, я не опоздал?

– Полночь еще не пробила, значит, пришел вовремя, – вздохнула Катя. – Раздевайся, сыщик, и сразу – на кухню.

Толик снял туфли и прошел в комнату. Катя на кухне погремела посудой, потом появилась в дверях.

– Я уже накрыла на стол. Давай поужинаем.

Толик бросил на диван папку, которую до сих пор держал в руках. Из папки выскочили несколько фотографий и веером разлетелись по дивану. Катя зацепилась взглядом за одну из них, наморщила лоб, всматриваясь.

– Вот черт! – с досадой сказал Толик и потянулся к фотографиям, торопясь их убрать.

Но Катя уже разобралась, что там сфотографировано, и Толик увидел, как она закусила губу. Досадуя на себя, он быстро собрал фотографии и, сунув их в папку, распрямился.

– Он что – груди им отрезает? – спросила Катя едва слышно. Он не знал, что ей ответить. Тогда она развернулась и вышла из комнаты. Толик потоптался на месте, потом тоже пошел на кухню. Катя сидела на табурете и, закрыв лицо руками, плакала.

– Доброе утро, Катенька. – Таисия Михайловна улыбнулась приветливо.

– Здравствуйте, Таисия Михайловна. – Катя взяла с полки классный журнал и по привычке быстро его пролистала. Записки не было.

– Погода какая установилась, – сказала Таисия Михайловна. – Самые грибы сейчас пойдут. Вы ходите по грибы?

– Я не умею их собирать. Из меня грибник никудышный.

– А мы всей семьей ходим. Дочка вот с зятем приедут на следующей неделе, мы все и пойдем. Только бы маньяка до того времени поймали. – Таисия Михайловна засмеялась, но смех ее был какой-то неестественный, и только сейчас Катя поняла, к чему был весь этот разговор.

– Не поймали его еще, – и ей самой показалось, что голос ее звучит как-то виновато.

– Что ж он неуловимый такой! – сказала Таисия Михайловна, и непонятно было, с досадой она говорит или с сарказмом.

Открыв класс, Катя положила журнал на стол и раздвинула шторы. В класс заглянула Аня, бросила:

– Привет! – и исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Привет! – крикнула ей вдогонку Катя и засмеялась.

Она села за стол, пододвинула к себе журнал, и на столе, на том месте, где лежал журнал, увидела выцарапанную чем-то острым фразу, не фразу даже, а так, два слова: «Ментовская жена». Вот тебе и на, а она-то думала, что ее неизвестный дружок угомонился.

– У тебя машина, кажется, с затемненными стеклами? – спросил Боркин.

– С затемненными, – подтвердил Толик.

– Вот и хорошо. Как раз твоя шпионская машина нам и сгодится. К нам из столицы едет приманка, как ты ее назвал, девушка эффектной наружности. В прошлом году «на нее» в Киреевске насильника поймали. Теперь она нам поможет.

– А кто она такая? – спросил Толик.

– В областном управлении работает, отвечает там за несовершеннолетних.

– А вот это – насильников ловить – хобби у нее, что ли?

– Хобби, – усмехнулся Боркин. – Если это можно так назвать. В общем, так. Она приедет сегодня волгоградским поездом. Но мы договорились, что сойдет она не у нас, а на предыдущей станции, в Озерках, – это чтобы никто ее случайно не увидел. Посадишь ее на заднее сиденье своего шпионского лимузина и привезешь сюда. Подвезешь к заднему крыльцу, прямо к двери, чтобы она не маячила лишний раз. Задача ясна?

– А как я ее узнаю там, в Озерках? Вам ее описали?

– В самых общих чертах, – сказал Боркин. – Мне сказали так: встречайте ослепительную длинноногую блондинку в непристойно короткой юбке.

– Ошибиться будет трудно, – пробормотал Толик.

– И я так подумал, – усмехнулся Боркин.

Ослепительная длинноногая блондинка в непристойно короткой юбке была единственной пассажиркой, вышедшей из поезда в Озерках. Вещей у нее не было, только небольшая сумка в левой руке. Блондинка оглянулась по сторонам и направилась к Толику.

– Здравствуйте, – сказала она. – Вы из милиции?

– А как вы догадались? – опешил Толик. – На перроне столько людей, а вы подошли именно ко мне.

– Да у вас на лице написано, что вы милиционер, – рассмеялась блондинка.

– Давайте сумку, помогу, – буркнул Толик.