Убить президента

Максим промолчал, потому что вступать в разговоры ему никто не разрешал, а о чем они там договаривались с Росляковым, как тот вообще вышел на этого человека, как и чем заманил в машину, он представления не имел.

– Понятно, – спокойно сказал Никитин и больше до самого конечного пункта не проронил ни слова.

Улыбающийся Михаил Васильевич объявился на песчаной отмели на берегу и приветливо замахал рукой. Максим свернул на берег и по привычке поставил машину капотом в сторону выезда. Повинуясь кивку Рослякова, Максим вылез из машины и пересел на заднее сиденье. Раз караулить снаружи не велено, значит, Михаил Васильевич принял какие-то меры безопасности или Андрей тоже поблизости. Ладно, будем страховать шефа с заднего сиденья, чтобы этот подполковник ничего не выкинул неожиданного.

Росляков уселся на водительское сиденье, поерзал с довольным видом и повернулся к Никитину.

– Эх, «копеечка», старушка ты наша легендарная, правда? – поинтересовался он у Никитина.

– Вы меня пригласили похвалиться приобретением? – лениво спросил подполковник. – Разочарую вас, я не фанат «АвтоВАЗа».

– Ну и ладненько, – сразу же согласился Росляков. – Я, кстати, тоже. Давайте тогда поговорим о любви к родине и наших профессиональных делах. Нам, Никитин, нужна ваша помощь. Некто бизнесмен сегодня обратился к некоему чиновнику от таможни с просьбой посодействовать в том, чтобы на одной из Витебских таможен без досмотра прошла машина из России. Нам очень нужно знать, что за груз на этой машине пытаются протащить в Беларусь и насколько он опасен. Я понимаю, что вы работаете не в Управлении…

– А кто вы, собственно, такой? – усмехнулся Никитин. – Вы забыли представиться, предъявить документы. Вы отдаете себе отчет, что пришли на встречу с подполковником КГБ и еще имеете наглость давать какие-то задания.

– Ну, что вы, в самом деле? – обиделся Росляков. – «Отдаете отчет», «имеете наглость». Я к вам по делу, а вы ведете себя как самый настоящий чиновник. А если оперативная обстановка требует срочного вмешательства, координации сил всех служб? Вы думаете, что я не понимаю, что вам подавай официальный контакт, прямое указание руководства…

– По-моему, вы просто валяете дурака, – прервал Рослякова Никитин. – Зачем?

– А затем, – вдруг совсем другим, сухим и неприятным тоном ответил Росляков, – что вы, как офицер КГБ, должны были бы заинтересоваться информацией, которую я вам сейчас изложил. А вы себя как повели? Кто тут у нас дурака валял? Я понимаю, что вы работаете не в том Управлении, в каком нам нужно, но выбора нет. Прежде всего, исходя из соображений секретности проводимой операции, коллега.

– Так откуда вы? Может, все же представитесь, если вступили со мной в контакт?

– Можете обращаться ко мне так, как у нас и принято, – товарищ полковник, – резко сказал Росляков. – Представляться я не буду, потому что уровень секретности операции превышает принятый в вашем отделе. Да-да, гораздо выше! Мы с вами встретились и разойдемся. И знать вам меня совершенно не нужно.

– Я в такие игры без санкции начальства не играю. Извините, – повел плечами Никитин. – У вас есть руководство, у меня есть руководство – вот пусть они и договариваются. А я человек в погонах, я выполняю приказы.

– А совесть, оперативная хватка, чувство долга у людей в погонах в вашем Управлении не в ходу? – зло спросил Росляков.

– Я не собираюсь это с вами обсуждать, – холодно ответил Никитин. – Мне самому в город добираться или вы меня отвезете?

– Нет, вы сами поедете, но после того, как я вам кое-что покажу. Видите ли, товарищ подполковник, мне видней, к кому обращаться за помощью и в какой форме ее просить. Я привык добиваться своего, привык выполнять свои задания, поэтому и дослужился до полковника. А теперь, прошу вас, молча посмотрите и послушайте, а уж потом я вас выслушаю. Идет? Извините за методы работы, но времени у нас мало… А еще у вас в Управлении завелся «крот». Так что резона официально обращаться у нас совсем никакого.

И Росляков достал из внутреннего кармана пиджака пачку фотографий и стал по одной бросать с комментариями на колени Никитину.

– Вот это вы со знакомой вам журналисткой Стаскевич, это вы в ее обществе и обществе американского журналиста Майкла Броуни. В недрах вашей конторы он известен как полковник Броуни, и служит он в Управлении стратегических операций. А вот это Броуни уже с пресс-аташе американского посольства господином Эвансом. Которого, кстати, тоже в определенных кругах знают как офицера ЦРУ и резидента здесь, в Минске. Не обольщайтесь, товарищ подполковник, это еще не все.

И Росляков продолжил вынимать и вынимать фотографии.