Убит по собственному желанию

— А то, что твоя жена — Нинка, — он обернулся к Касатику, — Сашок, к нему через день прибегала. Да надолго так!

Касатик взвивается в воздух и бьет сидящего Коляна ногой по ребрам. Тот поражен этим.

— Ты чего, Сашок, обурел совсем? Ты кого бьешь?!

— Бегала, значит, моя гнида толстожопая к тебе? Трахал её, да!? Трахал!? Ты давно ее трахнуть хотел, еще со школы клинья к Нинке бил. Да я тогда тебе дорогу перешел.

Колян между тем медленно поднимается на ноги.

— Да ты кому веришь, Сашок, кому?! — Спрашивает он. — Чтобы я жену лучшего друга, который еще на нарах чалиться, трахнул? Ты кому веришь, этому козлу?!

Шмыга ехидно улыбнулся.

— За козла еще ответишь, Колян! Я вот богом клянусь, что это было!

Шмыга показательно, с оттяжкой крестится. Озверевший Касатик со всей силы бьет Коляна по лицу, тот летит на землю, у него сломана челюсть, и он ничего уже не может сказать. Между тем Касатик продолжает наносить ему один удар за другим. Колян пытается подняться на ноги, но это получается у него только с третьего раза. И поднимается он уже с ножом в руке. Он машет им перед собой, но Касатик словно не видит угрозу, а Колян не может сказать ни слова. Касатик снова прыгает вперед, Колян уворачивается от удара, но Касатик спотыкается об корень тополя, и падает вперед, как раз на отставленную в сторону руку с ножом. Они сталкиваются, и на лице Касатика появляется гримаса боли, затем он начинает медленно сползать на землю. Колян так же теряет равновесие, они оба падают…

* * *

— Я и не понял, как у меня в руках тот нож очутился, — продолжил рассказ Колян. — Он у нас у костра лежал, рыбу мы им всегда чистили. И я это… не бил я им, Сашок ударил, я увернулся, и он дальше пролетел, прямо на нож — сердцем. Он у меня умер на руках, быстро так. Я же потом долго еще поверить не мог, что это я своего лучшего друга своими же руками погаными запорол. А этот козел Шмыга подошел, и говорит: "Надо его закопать, пока никто не видел". Тут меня и накрыло! Я Шмыгу за горло схватил и до тех пор держал, пока тот трепыхаться не перестал. Сука! Шмыга ведь знал, что Касатик ревнивый до ужаса. Он на зоне с ума сходил, как только думал, что кто-то на воле его Нинку там без него трахает. Вот Шмыга и сыграл ему эту "оперу на закате дня". А я ее не трогал, в самом деле, приходила она один раз, когда я только вышел, да и Ирка была при этом, она ее и привела. Про Сашку она приходила расспросить, как у него здоровье, как вообще… И все.

Мазуров чуть переждал, потом спросил:

— А потом ты как оттуда выбрался? Мотоцикл чего бросил?

— Я уже болел тогда, не знал только про это. Хавали-то мы с похмелья прямо с земли, еду на ночь оставляли. Вот с мышами одну булку на двоих и приговорили. Херово мне уже с утра было, ломало всего. К вечеру хуже стало, тут эта бодяга со Шмыгой, Касатик… Я до утра один просидел, водку пробовал пить, а она не лезет, да и челюсть болит. Потом вообще фигня началась. Зрение — как будто кто свет выключил. День идет, а я солнце еле вижу. Температура глючила, хоть чайник на башку ставь, не соображал уже ничего. Поехал на ижаке — куда, чего? Ни хрена не знаю! Потом свалился с него, шел куда-то… Отключка полная была. Очнулся уже тут, в Торске, в больнице.

— Легенду про потерю памяти сам придумал?

— Да, передача была по телеку про этих, потерявших память, зомби. Вот и я решил косить под это дело. Не прокатило.

— Понятно.

Мазуров вздохнул, поднялся с кровати:

— Собирайся, Коля, пора домой. А то тебя и сестра ищет, и комнату твою хотят отнять, другим отдать. Поехали.

Вечером все, кто принимал участие в операции «Алименты», снова собрались в третьем отделении милиции. Паша Зудов снова и снова прокручивал на мониторе компьютера видеозапись встречи Коника и незнакомца с бородкой. К этому времени он уже точно знал кто это.

— Ну что ж, похоже, мы вышли на их главаря этой банды, — начал рассказывать он. — Шиловский Аркадий Михайлович, тридцать два года, две судимости за разбой, последний раз освободился три года назад. Кличка Шило. Женат, сыну два года. Жена держит в ЦУМе отдел по продаже игрушек и дисков. Он у неё главная разъездная сила, что-то вроде экспедитора. Ездит по базам: в Самару, Саратов, Екатеринбург, Казань за дисками и игрушками.

— О чем он говорил с Коником? — Спросил Колодников Шаврина.

— Я расслышал только, что Шило материл Коника за то, что тот сам приперся к нему в центр. А тот оправдывался, говорил, что у него мобильник сдох.

— Ага, молодец, Юрка, не зря клоуном поработал, — одобрил Колодников. — Что было дальше?

— Коник рассказывал о приходе судебных исполнителей, что у него описали имущество, просил деньги, хотя бы двадцать тысяч.

— И что этот Шило?

— Шило в ответ психовал, говорил, что он не собес, у него сейчас нет таких денег. Потом он увел Коника за угол и долго о чем-то расспрашивал. Потом, похоже, они договорились, Шило дал ему денег, Коник довольный пошел покупать новый мобильник, а Шило, очень злой, вернулся в отдел.

В этот момент открылась дверь, и вошел Фортуна:

— Привет, мужики. Что за кино смотрим? Порнушку?