Убить Первого. Том 3

На этой тревожной ноте собрание само собой завершилось. Мысли стариков были заняты грядущей опасностью, о которой их никто не удосужился предупредить, и настроения обсуждать древние тексты ни у кого не было. Первыми после мастера Ганна откланялись главный хранитель знаний и ректор академии. Шан Фан ушёл четвёртым, с гордо вздёрнутым подбородком.

«Наверняка побежал докладывать этому меркзому толстяку», — подумал Эдван, поднимаясь из-за стола. Растолкав Агнара, он распрощался со старцами и вместе со здоровяком покинул гостеприимный храм знаний.

— Что ж, теперь хоть видно, что вести до них дошли, — сказал мужчина, когда они, наконец, выбрались с площади и направились в сторону резиденции клана Линн.

— Надеюсь, — пробормотал в ответ Эдван. Несмотря на то, что его слова о грядущей угрозе возымели эффект, далеко не все из тех, кто присутствовал в библиотеке, восприняли их правильно. Тот же Шан Фан, к примеру, наверняка будет стоять до конца, считая, будто бы опасность не настолько велика, как её рисуют.

— Эдван, пойми, ни я, ни ты ни даже великий Творец не способен спасти того, кто не ищет спасения. Те, кто прячется в собственных иллюзиях, намеренно игнорируя истину, никогда не будут тебе благодарны за разрушение их маленького мира. Скорее наоборот. Ты сделал достаточно, предупредил их. Дважды. Помог истине пробиться сквозь пелену миража. Теперь же позволь им самим избрать свою судьбу, — сказал мужчина, положив ладонь на плечо другу.

— Да… наверное, ты прав, — пробормотал парень.

Шагая по оживлённой улице, он раздумывал над словами Агнара и особенно над своим странным порывом спасти это место. И, слушая гомон людских разговоров неподалёку, глядя на снующих туда-сюда горожан, он понял причину. Жалость. Именно она была во всём виновата. Точно так же, как и во время исправительных работ, когда он ещё обучался в академии, ему попросту стало жаль простых горожан, которые до сих пор не знают ничего о беспощадном Хозяине Леса. Да, они встревожены перемещениями гарнизона, угрюмым небом над головой. Чувствуют повисшее в воздухе напряжение, но… верят в то, что великие семьи их защитят. Слепо и безоговорочно, ибо так было всегда.

Услышав краем уха разговор у входа в лавку сапожника, который лишь подтверждал его догадки, Эдван тряхнул головой и прибавил шагу. Какие же они всё-таки упёртые! А ведь у него есть ещё Лиза, Алан и Анна… мастер Ганн, в конце концов. Те немногие среди тысяч обитателей города, кто был ему дорог. Сможет ли он убедить их уйти вместе с ним, если благородные упрутся рогом? Поверят ли они ему? Ответа на этот вопрос у Лаута не было.

От тяжких дум парня отвлекла ладонь, попытавшаяся хлопнуть его по плечу. И, надо сказать, ей почти это удалось, однако погружённый в себя юноша всё-таки заметил краем глаза движение, и в самый последний момент отбил чужую руку, одновременно разрывая дистанцию с её обладателем.

— Я тебе не враг, не подумай! — тут же произнёс молодой солдат, показывая Лауту и Агнару пустые ладони, — и даже украсть ничего не пытался, честно. Просто тебя не дозваться никак, вот и… — Эдван прищурился. Кого-то этот парень ему напоминал. Низкий, крепко сбитый… с растрёпанными волосами, похожими на солому.

— Ким?! — удивлённо спросил парень.

— Ага, — кивнул он и, грустно усмехнувшись, добавил, — как видишь, я уже того, это. В гарнизоне служу. Настоящий солдат!

— У стены?

— Довелось побывать да, но, хвала Творцу, сейчас пока снова в гарнизоне. Чудом удалось вырваться. Проклятые благородные со своими шавками всё грозились сгноить нас там. Столько всего произошло вообще с тех пор, как тебя изгнали, — с улыбкой произнёс он, но тут, словно вспомнив что-то, сам себя одёрнул и стал серьёзнее, — но… я, в общем, тебя специально искал. По важному делу, вот только… — Ким покосился на сурового здоровяка за спиной юноши, который, в свою очередь, разглядывал его. От этого взгляда у солдата по спине бежали мурашки.

— Только что? — с улыбкой на лице спросил Эдван и, повернувшись к Агнару, представил их с Кимом друг другу.

— Э… разговор важный, поэтому давай хотя бы не посреди улицы. Пожалуйста, — произнёс он, глядя на Лаута так, словно тот был последней его надеждой. На лице солдата читалась мольба о помощи и юноша просто не смог отказать ему. Да и не хотел отказывать. В конце концов, они были знакомы.