Убить отступника

Вдруг собаки подняли лай. Зверь какой там впереди али человек? Тут из-за деревьев внезапно высыпали вооруженные люди. То были казаки, солдаты и жандармы. Пешие и конные. Несколько человек отрезали Захару дорогу назад.

– А ну стой! Стой, кому говорят! – орали служивые опешившему смотрителю.

– Не балуй, братец! Отдай ружье!..

– Сдавайся, подлец!

– Подними руки, а то стрельнем невзначай!..

– Да стой, лихоимец!..

Солдаты, наперебой крича, плотным кольцом окружили Захара и заставили слезть с лошади. Выхватили из рук ружье и забрали нож. Забрали также и котомку с топором. Проводника отвели к заимке, но не стали заводить внутрь. Вскоре дверь избы открылась, и оттуда вышло все командование отряда: Тимофей Гридинг, Шепелев и Фрол.

– Здоров, Захар, – недобро поздоровался со смотрителем заимки исправник.

– Мир вашему дому, ваше высокоблагородие, – сник Захар.

– Не ожидал я от тебя, братец, не ожидал. Якшаться с людьми Дикого – сие страшное преступление. Мы его с ног сбились уже ищем столько лет, а ты его укрываешь. Знаешь и укрываешь. Нехорошо, братец, ой как нехорошо. Отпираться не советую, это бессмысленно. У нас есть веские доказательства твоей вины… Причем в письменном виде. Но об этом позже, нас сейчас интересует Никола Дикий и его пленник – капитан Голевский Александр Дмитриевич. Посему показывай скорее дорогу к острогу. У нас крайне мало времени. Мы бы и сами нашли путь к логову мерзавца-атамана, у нас и карта имеется, но сам понимаешь, с тобой это будет намного быстрее и проще. Ты же все тут знаешь. Всякую тропинку, всякую стежку.

Захар еще больше поник головою. Кажется, в его судьбе произошел крутой перелом, причем не в лучшую сторону. Прощай, свобода! Это в лучшем случае, в худшем – смерть! Как пособнику бандитов. Черт его дернул связаться с этой таежной вольницей.

– Офицер, чай, там? – с надеждой спросил Гридинг.

– Да, там, – негромко ответил.

– Живой?! – в один голос воскликнули Шепелев, Гридинг и Фрол.

– Живой.

– Слава Богу! – снова хором воскликнули командующие отряда.

– Коли покажешь дорогу по своей воле, – сказал исправник, – то отделаешься батогами, обещаю, что похлопочу за тебя, дабы не ссылали тебя на рудники как соумышленника разбойников. А коли упрешься, как бык, то не сносить тебе головы. В лучшем случае вечная каторга, а в худшем – виселица! Понял, братец? Отчего ты молчишь, окаянный?! Запамятовал, кто делал для тебя послабления на поселении, а?! Кто в конце концов выхлопотал для тебя разрешение жить на заимке?! Кто!

Захар понуро ответил:

– Вы, ваше высокоблагородие.

– Значит, так ты платишь мне за мое добро…

Бывший ссыльный еще ниже опустил глаза. И вправду Гридинг сделал ему немало хорошего. Душевно к нему относился. Добился разрешения жить не в городе, а на заимке в тайге. А Захар так его подвел.

– Так каков твой будет ответ? – не унимался Гридинг. – Будешь продолжать укрывать мерзавцев или помогать нам?!

Захар поднял голову. Зыркнул, как затравленный волк. И снова понурился. Кажется, он сдался.

– Я покажу… – сказал он упавшим голосом.

– То-то… – удовлетворительно произнес исправник: все-таки его взяла!

Пусть теперь ведет их к логову разбойников. Схитрит – сильно пожалеет об этом! И Захар не стал хитрить. Не было смысла ему лукавить. И выбора тоже не было. Поэтому и повел он уверенно отряд вперед. Прямо к долгожданному острогу.

* * *

Отряд приближался к острогу, разбившись на несколько групп. Это было сделано специально. Никто из разбойников не должен был ускользнуть из облавы.

Дозор разбойников из пяти человек, обнаружив одну неприятельскую группу, стал пятиться назад и попал прямо в руки зашедших им в тыл казакам. Не успели разбойники вступить в бой, их закололи кинжалами и ножами. Тихо и быстро.

Ближе к острогу отряд соединился. К городу Солнца подошли неслышно и осторожно.

Окружили его…

Распрягли лошадей…

Здесь по глубокому снегу животные были бесполезны. Поэтому сани с пушками тащили упряжкою из трех человек.

Расставили орудия с трех сторон, зарядили ядрами. Зарядили ружья и пистолеты… Достали сабли и ножи…

Топорами ничего не рубили, не стучали, костров не зажигали – зачем себя раньше времени обнаруживать. Удар по негодяям должен быть внезапным и мощным.

«Скорей бы в бой, хоть немного согреемся», – шутили казаки и готовили к штурму осадные лестницы, что смастерили у заимки из молодых деревьев.

Гридинг и Шепелев заметно волновались. Но старались на людях храбриться. Первый раз в своей жизни они руководили такой крупной военной операцией. Гридинг возглавил отряд, что наступал на острог с северной его стороны, Шепелев – с южной, Фрол – с восточной, а Аристарх – с западной. У каждого отряда, кроме Аристархова, было по пушке и один опытный канонир. Самый меткий оказался у Гридинга, какой-то бывший ссыльный артиллерист, участвовавший во французской кампании 1812 года.

До штурма оставались считанные минуты. Все ждали условного сигнала.

И вот он прозвучал!

Казаки и солдаты пришли в движение.

…Александр Дмитриевич вздрогнул. Он явно услышал беспорядочные ружейные выстрелы. Голевский принялся их считать про себя: