Убить и спасти. Жизнь полна трупов

После четвертой попытки она в бешенстве сорвала пластмассовый диск и скинула трубку вниз. Трубка повисла, качаясь на гибком металлическом шланге, беспомощно издавая тихие частые позывные.

Нина выскочила из телефонной будки, перебежала в другую. Уже поднимая руку к трубке, вспомнила, что оставила жетончик в прежнем аппарате. Чуть не плача, она кинулась обратно.

Когда она с жетончиком в кулаке вернулась ко второй будке, там было уже занято. Разбитная бабенка в короткой юбке и с какими-то линялыми путаными волосами беспечно рассказывала подруге о своем вчерашнем загуле.

«Драная кошка, — подумала Нина, с ненавистью глядя на нее. — Чтоб у тебя хвост между ног вырос».

Каждое слово впивалось в сознание, будто игла. Какой-то хрен целый вечер вчера предпочитал эту намыленную вехотку другой.

Нина посмотрела на часы. Боже мой, еще несколько минут, и будет поздно!

«Вехотка» наконец повесила трубку, и Нина бросилась к аппарату.

Руки были потными, жетончик скользил. Господи, да хоть раз в жизни помоги!

Она набрала номер. Быстро начала отсчитывать время: раз, два, три, четыре, пять… О, неужели! Гудки пошли длинные.

Только бы он был дома, никуда не выскочил, пока она тут бегала как идиотка!

— Да! — послышалось в трубке.

От неожиданности у Нины помутилось в голове.

— Да, я слушаю, — снова сказала трубка, уже нетерпеливо.

— Лешка, бросай все, беги к Томке, — заорала она. — Ее сейчас раздавят!

— Нинка, ты? — прогудел Лешка. — Ты чо, охерела? Сколько выпила? Кто раздавит твою сеструху! Она сама кого хошь раздавит.

— Танком раздавят! — выпалила Нина.

— Каким танком?! — рассердился Лешка. — У тебя чо, колесики назад поехали? Какие танки, у нас война, что ли!

Нина вдруг разрыдалась.

— Подожди, — сказал Лешка уже встревоженно. — Давай яснее. Что случилось?

Но Нина только всхлипывала и не могла произнести ни слова.

— Ты меня слышишь?! — прикрикнул на нее Лешка.

Нина закивала головой, все еще не произнося ни звука.

— Тогда так, — приказал Лешка. — Скажи: «сон», «булка».

— Сон, булка, — помедлив, выдавила из себя Нина.

— Успокоилась?

— Немного.

— Давай рассказывай.

— Какой-то чинарик гоняет по городу на танке… — Нина постепенно приходила в себя и начала говорить вполне связно.

— Ничего себе кино! — воскликнул Лешка.

— Гоняет на танке и давит ларьки и киоски.

— А Томка здесь при чем?

— Ну, ты тупой, что ли? — теперь рассердилась уже Нина. — Томка работает у Хана?

— Ну у Хана…

— Он разносит киоски, принадлежащие Хану.

— В мать твою! Опять чего-то не поделили, — голос Лешки стал тонким, почти визгливым.

— Да беги быстрей, предупреди ее! — закричала Нина. — Я не успею. Мне же через полгорода чесать. Беги. Он уже приближается. У тебя минуты две-три.

— Понял! — наконец сказал Лешка. — Все. Пока, — он бросил трубку.

Он схватил ключи и выскочил из квартиры. Сухо щелкнул язычок английского замка.

Лешка сбежал по лестнице на первый этаж и только тут заметил, что обут в домашние тапочки. В тапочках далеко не убежишь. Он огромными прыжками помчался наверх. Перед дверью вытащил из кармана ключи, сунул один из них в замочную скважину. Ключ не поворачивался. Он рванул его назад, заметив, что засунул в дверной замок ключ от кладовки в подвале. Ключ не выходил.

Оставив ключ в замочной скважине, Лешка сбросил тапочки и босиком ринулся на улицу. Киоск, где работала ею жена и сестра Нины, находился на расстоянии всего одного квартала. Но вдали уже слышался скрежет гусениц.

Это был скрежет самой смерти. Лешка всего несколько лет назад отслужил в армии и знал, что такое современные танки. Они могут мчаться со скоростью легкового автомобиля, а их броня недоступна для мощных снарядов. Такое чудовище разнесет многоэтажный дом, не то что легкий киоск.

Лешка вылетел из подъезда и изо всех сил побежал. Лязг, идущий из-за домов слева, нарастал, заполняя пространство улицы. Словно бы кто-то тащил по земле гигантскую кольчугу, грозя накрыть всех, кто попадется на пути.

Лешка выскочил на уличный тротуар, поскользнулся в луже, оставшейся после дождя, нелепо взмахнул руками, удерживая равновесие, и посмотрел назад. Танк громыхал посередине мостовой, цепляя трамвайные рельсы. Лешка бросился вперед по тротуару.

Перед ним, занимая почти весь тротуар, стояло несколько стариков с палочками. Их лица с выражением тревоги и изумления были обращены в сторону танка. Лешка прыгнул за кусты, обходя стариков. Внезапная резкая боль пронзила правую ногу — босая ступня угодила на острый край разбитой бутылки.

Стекло порезало ступню до кости. Лешка зарычал от боли. Вывернул ногу ступней вверх, рассматривая рану. Из нее обильно текла кровь. Он сделал шаг, закричал, чувствуя, как раскаленная игла боли пронзает ногу до живота. Преодолевая себя, шагнул еще раз и побежал, крича, кусая рукав, когда становилось совсем нестерпимо. На асфальте оставался кровавый след.

Бронированная громадина догоняла его. Тяжелый грохот и лязг забили ему уши. Лешка не отваживался оглянуться. Казалось, танк уже прямо за его спиной.