Убить генерала

— Не могут найти какую-то Машу, — начал Вадим, сидя на стуле и болтая ногой, — она была на дне рождения у Крапивина. Родители молчат в основном, хотя понимают, что молчание не на пользу ни им, ни Виктору. А вот его друзей и подруг «далматинцы» разговорили. Лет двадцати восьми, красивая, стройная, одевается в дорогие шмотки, «приперлась неожиданно» — это я цитирую. Где и когда Крапивин познакомился с ней, не ясно. Подняли его «почту» — все свои армейские письма он привез домой. Нашли даже послание от Проскурина, в котором капитан сообщил свой домашний телефон. Никакая Маша ему не писала.

— А Крапивин не мог уничтожить ее письма?

— Зачем? Что он, женат или у него телка ревнивая? В первую очередь он бы уничтожил письмо от своего бывшего препода Проскурина — если говорить конкретно.

— Да, верно, — согласился с Вадимом полковник. — А что конкретно говорят подруги — именно подруги Виктора — про эту Машу?

— В смысле?

— Ну как они характеризуют ее?

— Проститутка.

— Емко, — хмыкнул Терехин. — Ревниво или завистливо?

— Последнее, я думаю. И склоняюсь к тому, что она действительно проститутка. Где он, прости господи, не проститутку мог снять за сутки? Сегодня он дембельнулся, пошел слить дурную кровь, а завтра — праздник. Погоди, я не лаптем щи хлебаю и знаю, что ты хочешь возразить — мол, так оттрахал ее, что она занедужила им, приперлась к нему домой.

— Щегольнуть, что ли, хотел? Брось! Я бы согласился, если бы не родители. Вечеринка-то была «смешанная». А родители у него не слепые. Так что все это фигня. Давай поговорим о тех, кого Крапивин приглашал и кто не пришел. Работали «далматинцы» в этом направлении?

— Кажется, нет. А что, это идея.

— Моя идея, — поправил Вадима полковник. — Я тоже ревнивый. Вместе со мной и тебя отстранили от этого дела. Так что молчи. Пускай раз...ются как хотят. — Терехин вздернул рукав пиджака и глянул на часы. — Оттянулись? Теперь — на поиски «Второго кабинета».

Терехин ошибался, уповая на свою идею. «Далматинцы» искали встречи с Олегом Лосевым не так ревностно, поскольку из бесед с другими одноклассниками Виктора Крапивина выяснилось: Олег начал откалываться от компании еще в десятом классе, заимел привычку поглядывать на приятелей и учителей свысока — гусь свинье не товарищ. Десять из десяти сказали «нет» на вопрос «мог ли Олег укрыть у себя школьного товарища». Но встреча все же состоялась. Оперативники Далматова нашли Лосева в «Сугробе». Олег сидел за столиком и пил шампанское в компании дамы лет сорока пяти. Плечистый рябоватый фээсбэшник потянул его за рукав широкой рубашки навыпуск:

— Пойдем поговорим.

— Сейчас охранник с тобой поговорит, — дерзнул Лосев, напирая. — Ты кто такой, бля?

— Сейчас узнаешь, кто я такой.

«Далматинец» въехал ему кулаком в ухо и выволок из-за стола. В машине, куда затолкали Лосева, на него посыпались вопросы.

— Крапивина знаешь, сука?

— Кто сука?! Проблем хочешь?

На борзого «Тарзана» надели: «браслеты» на руки и полиэтиленовый пакет на голову, и дали подышать углеродом.

— Знал я Крапивина! Знал! Звонил! Он мне на х... не нужен!

— Как и ты ему. С тобой все ясно. Вали отсюда, педераст.

Лосева вытолкали из машины на каком-то перекрестке, и он грохнулся в лужу. Водитель резко газанул назад и обдал его с ног до головы «ливневыми водами». Новая волна окатила Олега, когда оперативная машина рванула вперед.

* * *

Александр Свердлин вызвал полковника Шведова. Пока тот находился в пути, генерал невольно воссоздал атмосферу той пятницы, пришедшейся на 24 октября 2003 года. Именно в этот день к Свердлину зашел с докладом Владимир Шведов и отрапортовал о встрече «с нервным, лет пятидесяти человеком, представившимся бывшим военным прокурором».

Генерал сегодня еще не просматривал газеты — целая стопка, подготовленная адъютантом, лежала на краю стола. Александр Семенович пробегал глазами заголовки и останавливался на заслуживающих внимания. «Бунт сенаторов. Член Совета Федерации называет „Известиям“ цену места в верховной палате парламента». «Смерть прямого эфира. Хрюн Моржов и Степан Капуста заигрались в политику». «Джон Гальяно присягнул короне. О Неделе мужской моды в Париже рассказывает столичный модельер Мария Дьячкова». «Все на свете стоит денег, тем более — моя подпись. Майор Генштаба вымогал деньги у подчиненного за возможность уволиться из армии».

В это время в кабинет, постучав в уже приоткрытую дверь, вошел полковник Шведов. Свердлин убрал периодику и выложил на стол пухлую папку. Когда начальник отдела приблизился к столу, генерал демонстративно подергал за тесемки:

— Пеньковая веревка для бывших и действующих генералов, так, кажется? Припомни, когда мы начали разрабатывать прокурора? В сентябре прошлого года?

— В конце октября, товарищ генерал. — Полковник был одет в темно-синюю толстовку с нагрудным карманом, топорщившимся очертаниями мобильного телефона, и светлые брюки. Под глазами чуть синеватые круги, попавшие в сеть мелких морщин. — Восемь месяцев назад.