Убить генерала

Близнец резонно подумал, что расписание могут изменить, что отменят встречи президента с участниками войны, ветеранами труда, инвалидами, спортсменами, учителями, школьниками, студентами на заранее запланированных местах. Но маршрут из аэропорта в город останется неизменным.

В той аналитической записке Корсакова для Виктора были важны лишь несколько моментов: дата посещения Самары, график передвижения из аэропорта и любое из мест, которые выбрал для президента его штаб — собственно, открытые места, где соберется много встречающих, желающих поприветствовать главу государства. Именно там Виктор оборудовал снайперские позиции-ловушки, даже не оттягивая в тот район спецслужбы, а сосредоточивая на нем их внимание, отвлекая от главной позиции. Одной-единственной, откуда он мог произвести точный выстрел. Зная, что именно в том месте он поймает в прицел бронированный джип «Мерседес». Там ударит боек в капсюль патрона довоенного образца...

Он делал все, чтобы не раскрыть своих истинных планов. Чтобы не переориентировать спецслужбы на другой объект покушения. Трудная, напряженная работа. Но главное, есть сердцевина: «Находиться всегда впереди — это вторая натура Свердлина, и он никогда не изменяет своей привычке. В своей машине всегда сидит на заднем сиденье слева».

И вот все рухнуло в тартарары.

До приезда президента остались считаные часы, и снайпер не сможет подготовить огневую точку.

«Я не должен проиграть, не должен», — упрямо твердил он, сидя за рулем «четверки».

Куда теперь ехать?

Никуда.

Ехать на засвеченной машине нельзя, надо бросать ее.

Близнец чувствовал себя как на минном поле. Он загнал машину во двор по улице Советской Армии. Забрал сумку, вынул винтовку... Ему казалось, что все видят, что скрывается за брезентом, что лежит в сумке что чувствует этот человек, по лицу которого стекали соленые ручейки пота. Могли все прочитать по его распахнутым глазам, по спешке, с которой он пересекал один двор за другим. Могли представить странных преследователей; за ним никто не гонится, но буквально на плечах сидят два, десять, сто невидимых гончих псов.

Он не казался вором, несшим украденное, он казался человеком, спасавшим свое. И глядя на него, можно было потихоньку складывать и свои вещи тоже.

Странный, странный человек...

Глава 26 Человек в инвалидной машине

Бетонный пол был прохладным. Он освежал, придавал сил, которые были на исходе. Близнец походил на миротворца из одноименного фильма и мог слегка перефразировать героя: «Я православный, я мусульманин, я буддист. Я просто человек, нравится это кому-то или нет». Он не объявлял войну, она сама торкнулась в его двери. Может, он даже слышал толчок, когда ему было всего тринадцать. Он взял в руки оружие задолго до того, как пуля, выпущенная из его винтовки, разбила генералу голову. Ему дали оружие, научили стрелять и показали, в кого стрелять. Потом все повторилось с невероятной точностью; и где же тут его вина? А следующий шаг был предопределен, а точнее, его подтолкнули в спину: он сам взял в руки оружие и сам выбрал цель. И круг не мог не замкнуться.

Человек лет семидесяти слушал Близнеца, глядя то на свои высохшие руки, то на рассказчика. Между ними пролегла пропасть в полвека, но они понимали дрУг друга, как если бы были ровесниками.

Впервые за эти дни Виктор попросил помощи. Он шагнул в гараж, где стояла «Ока» с ручным управлением, и едва не рухнул на бетонный пол. Увидев старика за верстаком, прохрипел: «Помоги!»

Жуткое состояние, в котором не было места страху. А если он и был, то крылся за последними днями двадцатичетырехлетнего парня и семидесятилетнего старика. Они оба доживали. То было написано в двух парах глаз — блеклым по голубому.

Жуткая история, конец которой еще не написан.

Старик молчал. Он не находил слов. Но вечно так продолжаться не могло. Он первым нарушил затянувшееся молчание.

— Можно взглянуть? — спросил он. — Тебе все равно с этим свертком некуда бежать.

Когда он опустился на колено, поудобнее поставив протез, и стал развязывать тесьму на запеленутой в брезент винтовке, Крапивин представил его на даче в такой же позе, пропалывающим грядки.

— Да, давненько я не держал в руках оружие, — прокряхтел инвалид, сжимая в узловатых пальцах ствол винтовки. — Венгерская, говоришь? Я тоже в Венгрии служил. Да... Отменная штука. Вещь, как говорит мой внук. Дай-ка я посмотрю патроны, — он по-хозяйски залез в сумку. — Вот патроны мне знакомы. Я, правда, держал в руках поболе: в минометном расчете состоял.

Старик попытался поднять винтовку, но тут же схватился за поясницу.

— Сколько же она весит?

— Двадцать килограммов, — ответил Близнец. — Без патронов.