Убить демиурга!

Представив, как такой строгий распорядок романов будет выглядеть со стороны, Гилиана рассмеялась уже искренне и заразительно, без натуги. Отвеселившись же, велела снова с цепким прищуром:

— А все-таки! Ты к Пеплу присмотрись!

— Присматриваться надо к тем, кого не знаешь, — легко улыбнулась Ника. — А я и тебя и альсоров не то чтобы знаю от и до, скорее чувствую интуитивно. А вы каким-то образом чувствуете меня.

Наметившийся процесс шуточного сватовства был прервал докладом Илы:

— Прошу прощения, Владычица, — горничная появилась на пороге гостиной после тактичного стука, скромно потупилась и известила:

— Лоана Вероника, ваше платье и туфельки доставлены. Будете примерять или попросить зайти позднее?

— Мерить! Мерить! — вместо Ники откликнулась Гилиана, и Ила испарилась, дабы исполнить распоряжение.

— Милая девочка. Откуда? — небрежно уточнила Владычица.

— Сегодня Илаиана принесла мне завтрак, напоила какой-то вашей микстурой, чтобы живот не болел. А когда в разговоре обмолвилась, что ко мне горничную по статусу непременно припишут, я предложила Иле остаться в этой должности, — поведала девушка, пока свеженазначенная прислуга гордо руководила процессом внесения в гостиную вещей для примерки. Вид у нее при этом был круче, чем у постового на самом ответственном перекрестке в центре столице. Хотя, с определенной точки зрения, так оно и было. Ведь в комнате находились самая главная женщина Альрахана — Владычица и та, чей статус в королевстве был не столь официален, однако, не менее значим — его Видящая.

Давая время портным и обувщику разложить обновки, Гилиана сделала знак горничной приблизиться и уточнила:

— Черты твоего лица мне знакомы, дитя. Какого ты рода?

— Арделан, Владычица, — присела в низком реверансе девушка.

— Древние, гордые, но никогда не бывшие богатыми, — задумчиво промолвила Ана, пристукнув пальчиками по мягкому подлокотнику.

— Потому, что слишком гордые, — неожиданно заметила Ника и прибавила: — И слишком честные.

— Невыгодное сочетание, — с горькой согласной улыбкой признала Ила.

— И горничная… Значит, дела рода совсем плохи. Тебе, девушка, или твоим родным, стоило обратиться с петицией о поддержке, — рассуждала вслух Владычица. — Но слишком гордые, да? Предпочла работу прислуги вместо назначенного содержания.

— За все нужно платить, — тихо и упрямо, у нее хватало храбрости спорить не с кем-нибудь, а с Владычицей, ответила Ила. — За содержание — назначенной компаньонкой или замужеством, а мне хотелось хоть что-то решать самой, высокородная лоана.

— Достойная цель, — столь же тихо согласилась Гилиана, и девушка удостоилась уважительного кивка. И тут же, Ану будто переключили, азартно засверкали глаза, и Владычица, вихрем взметнувшись с кресла, потащила Нику примерять обновки.

Одежда никогда не почиталась Вероникой за фетиш, однако и она охотно признала: лучших туфель, чем сотворенные болтливым толстячком-сапожником, на ее ногах отродясь не бывало. Наверное, потому что никогда не носила она обуви точно по мерке, снятой мастером. То же можно было сказать и о платье. Тетушка Маго, поначалу показавшаяся девушке форменной стервой, а после первого получаса общения перешедшая в категорию старших подруг, тоже расстаралась на славу. Такой красивой, пусть и непривычно одетой, Ника себя никогда не чувствовала.

Даже Владычица, а уж ей-то было не привыкать ни к обуви, ни к одежде самого высокого качества, милостиво разделила восторг Вероники и на прощанье — государственные дела не отменялись автоматически по причине душевных травм — пообещала прислать новообретенной родственнице что-нибудь подходящее из гарнитуров. Сообразив, что речь идет об ювелирных украшениях, девушка попыталась отказаться. Ну да Ана и слушать ничего не стала. Отмахнулась, как от мухи и ушла «топиться в груде бумаг». Почему именно «топиться», а не закапываться, Гилиана не объяснила, но, наверное, топиться звучало более драматично и романтично.

Глава 22. Приготовления

Знатные лоаны, сколь бы ни были они умны, проницательны и рассудительны, отнюдь не всегда обращают внимание на прислугу. И сие является грубейшей промашкой! Незаметные, неприметные люди, тихо и безукоризненно исполняющие любые поручения: будь это даже ничего не значащий каприз, опасны именно своей неприметностью. Она не отменяет наличия у прислуги собственного мнений и целей. Особенно скверно, если цели эти расходятся со стремлениями господина, из чьих рук слуга получает жалование.