Убить, чтобы воскреснуть

Следователь вздрогнул так, что невзначай толкнул Альбину локтем, но как бы и не заметил этого, не сводя глаз с Валерии.

— На три часа — заметьте себе! — у хозяина был назначен осмотр квартиры, но звонкоголосая дама, которую он терпеливо ожидал у себя дома, не пришла.

— А откуда вы знаете, что она звонкоголосая? — встрепенулся следователь.

— Вы лучше у хозяина об этом спросите, ладно? — Валерия зевнула. — А нас, может, теперь отпустите, а? Все наши данные есть, вызовите повесткой, если что, или позвоните, как водится…

Следователь набычился, но, наконец, с видимой неохотой кивнул.

Альбина, повинуясь властному знаку Валерии, вспорхнула с дивана, но в дверях оглянулась.

Следователь, откинувшись на спинку, смотрел им вслед, и на лице его выражалась такая неприкрытая печаль, что Альбину даже озноб пробрал.

«Жалеет, что нас отпустил! Сейчас передумает!» — испугалась она и заспешила так, что едва не наступила на хозяйского пса, наконец-то угомонившегося и спавшего под дверью, на коврике.

У подъезда завивал вихри ветер, было сыро, снег бил в лицо. Валерия накинула капюшон, Альбина уткнула нос в шарф.

— Пошли скорее. А то он еще спохватится да снова нас задержит. Вообще подозрительно даже, что он нас так просто выпустил из своих лап!

— Ничего подозрительного, — Валерия похлопала по карманам в поисках сигарет. — А, черт, кончились. Разве что вернуться, попросить прикурить у Всеволода Васильевича?

— Я тебя умоляю! — вцепилась в нее не на шутку перепуганная Альбина. — И откуда ты вообще знаешь, что он Всеволод Васильевич? Он что, удостоверение показывал?

— Ты его не узнала? — Валерия, смеясь, выглянула из капюшона. — Хотя да, сколько лет прошло! Помнишь мужика, к которому я в больницу по стенке лазила? Ну, ты меня тогда через черный ход спасала — помнишь?

Альбина мгновение смотрела на нее непонимающе, потом всплеснула руками:

— Да брось ты! Тот язвенник?! Да нет, не может быть! Он же был какой-то бизнесмен, я помню…

— Господи, ну какой из Севочки бизнесмен? — нежно, снисходительно усмехнулась Валерия. — Он мент, мент до кончика… ну, скажем так: до кончиков ногтей. Причем правильный мент! И никакой язвы у него тогда не было. Просто охотился на него один сукин сын, ну, Севку на время задержания и спрятали в больницу, ловушку устроили. Не сомневались, что преступник клюнет, а он взял да и попал в аварию. Совершенно нечаянно, судьба, что называется, рассудила. Так Севка и продолжает трудиться на ниве правопорядка. Жаль только, что наша с ним бурная любовь постепенно сошла на нет. В основном из-за профессионального недосуга. А ведь это было лучшее время моей жизни! — Валерия печально вздохнула, но тотчас вновь сверкнула глазами: — И все-таки что-то мне подсказывает, что Всеволод Васильевич отдаст нам Наиля. Он меня в свое время просто засыпал подарками! Так что по старой памяти… Вот увидишь!

Однако прошел день и другой, а увидеть Альбине ничего такого не случилось: вестей от бывшего язвенника не поступало. Не то чтобы Валерия и Альбина сидели все это время у окошка, выжидательно вглядываясь в даль. Альбина пыталась выхлопотать распоряжение о тети-Галиных похоронах, но ей опять отказали: следствие не закончено, могут всплыть непредвиденные обстоятельства. «Господи, ну какие еще обстоятельства? — подумала она, покорно кивая. — Ударился человек головой, мгновенное кровоизлияние в мозг… Что тут расследовать?!»

Нет, следователь был непреклонен: как минимум еще две недели предстояло тете Гале мерзнуть в морге. И на столько же Альбине была продлена подписка о невыезде.

Она попыталась возмутиться (как учила Валерия):

— Но ведь подписка о невыезде — это мера пресечения. Разве я в числе подозреваемых?

Опер даже не ухмыльнулся, хотя и мог. Просто глаза у него стали совсем уж скучные-скучные — рыбьи.

— Идите, — только и сказал. — Понадобитесь — вызовем.

Она и ушла.

Единственное толковое, что сделала в эти дни Альбина, — это убралась наконец-то в квартире. Немножко легче стало на душе, когда все вывернутое из шкафов и ящиков комода затолкала обратно и намыла пол. Когда запихивала образовавшуюся гору мусора в пластиковый пакет, раздался телефонный звонок. Альбина взяла трубку с опаской — и не зря: звонила маменька. И началось: как Аля может позволить, что бедная Галочка до сих пор… где ты вообще шляешься днями и ночами, я звоню, звоню… имей в виду, что частично эта квартира принадлежит и мне тоже, я имею все юридические права на половину ее стоимости, так что смотри!..

— Ма, что-то я тебя совсем не слышу, — с тоской сказала Альбина. — Может, позднее перезвонишь?

И ничего не добилась: трубка начала орать во всю мочь, отчеканивая каждое слово, чтобы лучше было слышно.

Альбина вздыхала, вздыхала — да и нажала на рычаг. Это произошло настолько неожиданно, что она даже испугалась собственной смелости. И потом с трудом удерживала себя, чтобы не отвечать на другие попытки дозвониться. Телефон поразорялся разиков пять, потом выдохся и смолк. Наверное, матушка решила, что она ушла.