Убить Бин Ладена

— Да, действительно, будут, возможно, и сотни погибших, — Закир постарался придать своей интонации как можно больше цинизма. — Кого вы жалеете? И с кем их сравниваете? Не забывайте, что на другой чаше весов — жизнь самого шейха Бин Ладена. Да если на то пошло, погибнуть за дело ислама в борьбе с неверными — священный долг каждого мусульманина.

— Вы, конечно, правы, — пробормотал враз сникший Шамс-ад-Дин. — Но все это так неожиданно. Я должен подумать.

Гость наспех простился с хозяином и уехал, позабыв даже свой знаменитый бархатный мешочек с чаем, что свидетельствовало о крайней степени его взволнованности.

Закиру было о чем подумать. Конечно, разведчик рисковал, навязывая одному из самых близких людей Бин Ладена столь рискованную затею. Но так ли велик риск на самом деле? Допустим, Шамс-ад-Дин передаст весь разговор Усаме и тот заподозрит неладное. В таком случае он, Закир, всегда сможет объяснить свое решение исключительной заботой о Бин Ладене. А вот если Шамс-ад-Дин в итоге проникнется его идеей, то наверняка выдаст ее шейху, как свою собственную, дабы еще больше возвыситься в глазах своего покровителя.

Не прошло и недели, как муллу доставили в очередную резиденцию лидера «Аль-Кайды». Усама не счел нужным объяснять причину долгого отлучения муллы, а сразу перешел к делу.

— Моему другу и верному помощнику пришла в голову блестящая идея, — говорил своим обычным тихим размеренным голосом Усама, указывая на Шамс-ад-Дина. — Скажу лишь одно, я лично заинтересован в осуществлении этой идеи, а в подробности он посвятит вас сам. Шамс-ад-Дин считает, что для осуществления этого непростого плана, ему необходим такой помощник, как вы, уважаемый мулла. Я одобряю его выбор. Да поможет вам Аллах!

Шамс-ад-Дин испытывал явную неловкость, когда они остались с Закиром наедине, и стал бормотать что-то несвязное по поводу того, что присвоил идею муллы себе единолично. Но Закир прервал эти излияния, заявив, что едло, которое они намерены осуществить намного важнее личных амбиций. Успокоенный Шамс, вздохнул с облегчением и предпочел немедленно перейти к обсуждению деталей «грандиозного плана», как он теперь стал его называть. «Предлагаю назвать Ашу операцию — «Бумеранг», напыщенно произнес Шамс-ад-Дин, и пояснил. Оружие, направленное против шейха, как бумеранг, вернется к нашим врагам». Закиру было не до названий и он легко согласился, не забыв поощрить Шамса комплиментом по поводу его прозорливости.

Когда Закир рассказал обо всем Инженеру и попросил его срочно передать это донесение в Центр, тот несколько даже опешил. «Это что же, выходит, что теперь Шамс-ад-Дин сам будет выполнять за нас нашу работу и уничтожать лагеря боевой подготовки? Да, такое могло прийти в голову только тебе».

— Не беспокойся, мой друг, мы без дела не останемся и себе найдем занятие по душе, — весело рассмеялся Закир.

Через несколько дней Инженер передал разведчику шифровку Центра, в которой было сказано, что сообщение агента Волка доведено до сведения высшего руководства страны, которое благодарит его за верность долгу.

Х Х Х

В те дни, когда представители западных стран делали в средствах массовой информации официальные заявления об успешном уничтожении того или иного лагеря боевиков Бин Ладена, Шамс-ад-Дин взял за правило приезжать к «своему уважаемому учителю», как он теперь неизменно называл муллу Закира. Тот, позабытый некогда мешочек с чаем, он оставил у муллы, периодически его пополняя и называя не иначе, как своим счастливым талисманом. В дом к Закиру он обычно приезжал в сопровождении охранников, которые следом вносили подносы с изысканным угощением. Шамс-ад-Дин отмечал теперь каждую успешную атаку на лагеря, как свой личный успех. Он и не вспоминал даже, как некогда терзался сомнениями по поводу гибели курсантов-террористов. Подготовка все новых и новых «бин ладенов», которыми он наводнил чуть не все провинции Афганистана, превратилась для него в непреодолимый азарт, своего рода увлечение, которому он отдавался всей душой. И никому, за исключением разве что всего нескольких человек, не было ведомо, что это воплощается в грозное возмездие дерзкая идея одного-единственного разведчика, чье нахождение во вражеском логове исчислялось уже чуть ли не тремя десятками лет.

А Закир, участвуя в этих веселых пирушках, лестью и похвалами стимулируя Шамс-ад-Дина на новые «подвиги», думал, кому первому из окружения Бин Ладена придет в голову мысль, что потери чрезмерно высоки и давно уже не адекватны той цели, ради которой приносятся в жертву люди, техника, да и сама, по большому счету, идея всемирного джихада.

Лишь один человек — Кямал-Коля был недоволен происходящим и Закир это недовольство вскоре заметил.

— Да пойми ты, — увещевал разведчик своего соратника. — Мы с тобой никогда в жизни не смогли бы сделать того, что делают сейчас целые армии. Но уничтожают-то лагеря и самих бандитов только благодаря нашей с тобой работе.