Убить Билла

В предбаннике сидели Монгол с сыном предподросткового возраста, Ткач, Лера, Василий и Виталий. Это была армейская баня, которую любезно предоставлял Монголу один из его друзей военных. Но здесь было всё на уровне, так как парились здесь не солдаты, а высшие офицерские чины. Это был тот самый Боря Монгол, которого ещё недавно хотели короновать московские Воры. Но после смерти их близкого Лёвы ситуация изменилась в худшую для Бориса сторону.

Но он не унывал. В городе к нему по-прежнему относились с должным уважением и, помогая обращающимся к нему коммерсантам, он получал неплохие деньги. К тому же он уже понял, что Воры в Приморье очень быстро погибают, и тешил себя мыслью, что всё произошедшее, возможно, и к лучшему.

После парной все расслабились и рассказывали весёлые истории, попивая холодное пиво.

— А у него ж всё на жену оформлено, — продолжал говорить Лера, подливая себе пива. — Все ларьки, машина, всё… А я как жену его увидел, бля-а… думаю, какой, сука, красивый был обычай у чукчей…

Все хором засмеялись, кроме сына Монгола. Старый обычай у некоторых народов давать гостям переспать со своей женой был и притягательным, и одновременно смешным.

— А он чё, не угостил тебя ей? — спросил Ткач сквозь смех.

— Не-а, падла, зажал… — притворно злился Лера.— Да он там с неё пылинки сдувает. Руку ей целует… Кста-

ти, почему бабам целуют левую руку эти… джентльмены херовы?

— А чё, есть разница, что ли? — спросил Монгол.

— Ну да, — ответил Лера. — Она ж там у него вся такая правильная. Он ей правую руку поцеловать хочет, она отдёргивает и левую подставляет. Походу, так принято…

— Это потому, что правой они за.;. — Виталий немного осёкся, взглянув на сына Монгола, — за член берутся, когда сосут…

Все опять громко засмеялись.

— Ну правильно, — подтвердил сквозь смех Василий, — а я думаю, почему бабы ладошками его длину показывают, они ж уже всё промерили.

— Да не, это по нашим ладоням они смотрят, типа у кого какая ладонь, такой и х… член, — возразил Лера.

— И чё, ты хочешь сказать, что у меня вот такой всего? — спросил Монгол, показывая ладонь. — У меня восемнадцать сантименров, сам мерил недавно.

— Уменя тоже больше, — сказал Ткач, смотря на свою ладонь, — у меня вообще девятнадцать.

— Да ты не так смотришь, не поперёк ладони,— сказал Лера и показал на своей ладони. — В длину надо смотреть, вместе с пальцами. Так-то у меня тоже в два раза больше, — почти девятнадцать.

Виталий, перестав жевать корюшку и удивлённо смотря на них, недоумённо проговорил:

— Ни хера, вы монстры.

— Чё такое, Виталя? У тебя чё, меньше, что ли?— с усмешкой спросил Ткач.

— У меня четырнадцать с половиной только, — недоумённо проговорил Виталий.

— А-а, щегол, — засмеялся Лера.

— Ха-ха-ха, — раздалось со свех сторон.

— Ну, почти пятнадцать, — проговорил Виталий, как будто оправдываясь.

— Ха-ха-ха, — продолжали смеяться все, кроме сына Монгола.

— С таким членом надо гирьку подвешивать, Виталь, — смеясь,посоветовалЛера.

— Да пошли вы, — махнул рукой Виталий и опять начал есть корюшку. — Поотрастили себе, бля…

Мальчик подошёл к Монголу и спросил серьёзно:

— Папа, а как правильно, чнен или писька? Все немного притихли, забыв, что с ними совсем молодой пацан. А Виталий, которому после пара пиво уже ударило в голову, выпалил:

— Ну это, смотря, что ты хочешь делать. Если писать, то писька…

Все опять засмеялись ещё громче. Монгол направил сына в сторону выхода на улицу и сказал:

— Иди погуляй, Вася. Видишь, дядьки взрослые разговоры разговаривают.

Вася весело побежал из бани и хлопнул дверью. Виталий встал и, запрыгнув на турник, сказал:

— Бля, щас наслушается малой вашего бахвальства, точно гирьку себе будет подвешивать, когда вырастет.

Все опять засмеялись, а Виталий начал подтягиваться и полотенце слетело с его бёдер. Находящиеся перед ним Лера с Ткачом и Василием перестали смеяться, и Лера произнёс, показывая пальцем в район паха Виталия:

— Ни х…я себе. Это ты чё, хочешь сказать, что вот это пятнадцать сантиметров?

— Нуда, — ответил Виталий, спрыгнув и наматывая опять полотенце. — Сам мерил.

— Ты чё, угараешь, что ли? — с усмешкой спросил Ткач. — Такая балда если встанет, двадцать минимум будет.

— В смысле? — спросил Виталий, готовясь опять запрыгнуть на турник и остановившись. — А его чё, стоячим мерить надо?

Все засмеялись, но уже совсем без веселья и немного недоумённо поглядывая друг на друга. Дверь открылась, и зашёл Саня Горова.

— Во, бля, один сын ушёл, другой пришёл, — произнёс Монгол.

— Ну при этом-то уже можно говорить, — пошутил Ткач, всё ещё смеясь.

— А про чё вы тут? — спросил Горова, проходя по

кругу и пожимая всем руку. — Да так… Это что у тебя? — спросил Монгол, при-

нимая из рук сына пакет.

— Это бабки с этих… с Вадика Засыпкина, Лёхи Дёмина и остальных с их компании.

— Засыпкин-Засыпкин, чё-то знакомое, — проговорил Лера.

— Ты чё? Это будущий директор мясокомбината, я тебе говорю, — объяснил Ткач.

— А-а, — протянул Лера. — Это мать у которого там щас директор? А у него чё щас?

— Кафешка, по-моему, на мелиораторе… да ещё чёто… Да Борь? — спросил Ткач.