Убить Бенду

Алиция обнимала Бенду. Рядом с Бендой находился высокий седой священник со связкой свечей в руках. Он стоял вполоборота, и Юлий при виде его насторожился: что-то знакомое в этом профиле...

– Да пребудет с вами Господь, – произнес священник. Услышав его голос, Юлий невольно посмотрел на Арчибальда. Рыцарь стоял в стороне, низко опустив голову; подернутые сединой пряди скрывали его лицо.

– Вот, собственно. – Бенда, как только Алиция отошла, показывает на покойника. Священник обегает взглядом окружающих, замечает Юлия, который не успел спрятаться, и манит его:

– Будешь служкой, юноша. Сын мой, отдай дары.

Юлий заметался. Кривой при появлении нового человека очнулся. Он с интересом оглядел священника, заметив:

– Мало было одного святоши, так второго привели, хе-хе. Ништо, живем.

– А ты, убивец, свечи подержишь. – Священник вставил бандиту в пухлые белые руки всю связку. – Раздай другим, заодно покайся: сколько б ты ни прожил, все одно: оставшееся время тебе грехи замаливать.

– Слыша обо мне, што ль, падре? – Кривой с усмешкой принял свечи, начал вытаскивать по одной.

Арчибальд повернулся к оруженосцу, который мялся за камнем:

– Ну!

Юлий, вздрогнув, бочком протиснулся между рыцарем и Алицией, принял у Бенды дары и встал рядом со священником. Тот кивнул ему:

– Обряд помнишь? – И обратился к Арчибальду: – Даже если б ты вовсе отвернулся, энц рыцарь, я бы тебя узнал. Правильно совестишься, ибо обманывая церковь, обманываешь Бога, а это невозможно. Поистине лучше бы ты сдался властям, как обещал.

– Ну уж нет. – Арчибальд поднял голову и твердо посмотрел священнику в глаза. – Чтобы меня без суда повесили за оскорбление властей? Недосуг мне было в тот момент, простите, святой отец.

– Почему же без суда? – живо вставил Канерва. – Я вам обещаю: суд будет. Вызовем пострадавшего, назначим справедливого судью, все честь честью!

Священник обернулся:

– Господин начальник городской стражи лорд Мельсон?

Канерва сделал жест, как будто снимает шляпу, и раскланялся:

– К вашим услугам!

– Не бросайтесь словами, – оборвал лорда священник. – Лучше следите за подчиненными. Ваш лейтенант насильно лишает чести девиц, а вы преследуете тех, кто дает отпор сволочи!

– Падре! – Канерва обомлел. – О чем вы? Я знаю своих людей, это благородные...

Священник широким жестом отмел возражения:

– Совершившая смертный грех самоубийства девица, которую обманом заставил меня похоронить по христианскому обряду этот рыцарь, действительно была обесчещена насильно.

– Вы всем отпеваемым под юбку заглядываете? – нахмурился лорд Мельсон.

Арчибальд посмотрел на него с насмешкой:

– Правильно, я бы на вашем месте тоже не стал просить прощения.

– Ух ты же ж, какие страсти-мордасти! – Кривой, похихикивая, сунул рыцарю и лорду по свече. – Хе-хе, а счас по-людски похороним ублюдка.

Священник взял Кривого за покатое плечо. Когда бандит оглянулся, священник указал на бревна:

– Положите рядом. И ты, сын мой.

Бенда без слов берется за один конец. Наклонившись, пятится, таща бревно за собой. Арчибальд бросается к Бенде, подхватывает бревно с другого конца, и скоро тяжелая колода лежит в центре коридора, параллельно стенам.

Кривой убрал свечи в карман, крякнув, наклонился. Уперся животом в ноги и начал сдвигать второе бревно.

– Кого хороним – кладите. – Священник отошел к Юлию, который с потерянным видом стоял в сторонке. Никто не двинулся с места.

– Эй, вы чего? – Алиция толкнула в бок стоящего рядом Канерву. – Тащите покойника и покончим с этим!

Канерва ударил девушку по руке:

– Отстань! Я мертвых не трогаю! Дура.

– Ах ты, знатная дрянь! – взвилась Алиция. – Трус! Хам! Подонок!

– Я б тож эту падаль трогать не ста, – заметил Кривой. – Пусть вон колдун перенесет.

Все, кроме Арчибальда, посмотрели на Бенду. Рыцарь молча подошел к завернутому в одеяло трупу.

Бенда тоже не двигается. Арчибальд оглядывается, однако Бенда смотрит в пол, и по пальцам пробегают синие искорки. Алиция с Канервой отступают на пару шагов, как будто их отодвигает невидимая волна, словно воздух между ними и Бендой сгустился и находиться в нем больше не получается, как не выходит стоять в камне. Тогда рыцарь обхватывает застывшее тело поперек и несет к возвышению из бревен, около которого стоят в ожидании Кривой, священник и бледный Юлий. Кладет, и края одеяла скрывают толстую шершавую кору.

Священник обходит вокруг, где-то отгибает шерстяную ткань, где-то, наоборот, прикрывает ею тело. С усилием складывает руки покойника на груди, берет у Кривого свечу, вставляет в скрюченные пальцы. Все встали в ногах мертвеца, на некотором отдалении. Кривой, подойдя ближе, с любопытством разглядел желтоватое лицо, твердые впалые щеки, близко посаженные глаза, веки которых были закрыты неплотно, стояли, как недоопущенная ставня, и под ними виднелась черная пустота: глазные яблоки словно исчезли из глазниц, как душа из тела.

– Зажги свечи, сын мой, – обратился священник к Бенде.