Убить Бенду

Сбросив руку Элайны, Канерва вылез из ее кровати. Прошелся по комнате, на ощупь нашел свою одежду, начал быстро одеваться.

– Канерва, пожалуйста! – вскричала девушка, завернувшись в одеяло до подбородка.

– Пора. – Канерва, сидя на полу, натягивал сапоги. – Мне надо быть на месте раньше всех, проверить, не ушли ли олени. И вернуться, чтобы сопровождать его величество к месту охоты.

– Но... ты ничего не сказал... так и не сказал...

– О чем? – отрывисто спросил Канерва, поднимаясь на ноги, чтобы одернуть кафтан.

– Канерва! – горестно воскликнула светловолосая красавица.

Лорд Мельсон, прихватив пояс, направился к выходу но остановился около кровати.

– Иди к черту, – произнес он.

Элайна подпрыгнула на месте, от ярости не сразу сумев выговорить:

– Ты поплатишься за это!

Лорд Мельсон уже сбегал по лестнице, освещаемой редкими факелами, от которых по серым камням стен протянулись к потолку черные неровные полосы копоти.

* * *

Закутавшись в плащ и накинув капюшон, сжимая поводья руками в перчатках, Канерва мчался по пустынной дороге. Сквозь низкие облака пробивался иногда тусклый лунный свет, высвечивая спящую равнину. Ложбины между редкими холмами оставались угольно-черными, из них несло холодом. Под копытами коня звенела подмерзшая за ночь дорога.

У леса ждали егеря, в больших меховых плащах похожие издалека на медведей. Спускаясь с пригорка, Канерва придерживал коня.

– На месте? – еще с седла спросил он; спешился, намотал поводья на руку.

Бородатый Кешель закашлялся.

– А то, – проговорил он хрипло, постучав себя по груди. – Сегодня плохо ходили, недалеко, все больше у Лосиной ямы крутились. И сейчас еще там.

– Туда же лягут?

– Никуда не денутся. – Кешель оглянулся на егерей, и те закивали. – Если не спугнет кто, – озабоченно добавил окладчик.

– Я тебе спугну! – пригрозил Канерва. – Кош, твой пес чего молчит? Я его даже не сразу заметил.

У ног невысокого шустрого человечка в высоких, до середины бедра, сапогах, стоял большой, черный в пежинах пес и флегматично посматривал на лошадь.

– А чего? – удивился Кош. – Он у меня только на волков злой.

– Ты один, что ли, будешь с севера? – нахмурился главный егерь. – Я велел двоим встать.

– Так не выли ночью – видать, вернулись к себе на север или одним переходом дальше ушли, в тот лес, за дорогой. Вблизи города они не балуют обычно. А мой Герман один троих егерей стоит. – Человечек погладил собаку по крупной голове, смяв ей уши.

Канерва открыл висящую на боку сумку, вытащил из нее разноцветные полоски ткани, на которых были вышиты красным шелком цифры, протянул третьему егерю:

– Держи, Робер, пока Кешель осматривает оклад, ты на линии развесь.

Названный Робером принял номера рукой в огромной перчатке.

– Баловство это все, – пробурчал он в воротник из волчьего меха, который закрывал ему лицо почти до носа. – Кто ж так охотится?

– Не ворчи. – Канерва вставил ногу в стремя. – Может, это последняя охота его величества, так порадуй старика.

– Какая же радость, если я стрелы подменю? – возразил Робер.

– Хватит, я сказал. Чтобы у короля сегодня был олень – вот мое указание. Выполняйте.

Егеря направились в лес, а лорд Мельсон поскакал обратно в город. Низкое небо уже наливалось сумеречным рассветом. Перед мысленным взором опять стояли черные глаза этой новой фрейлины, юной невинной Алиции, и невозможно было от них избавиться. Сказывалась бессонная ночь: в груди переливалась дрожь, как будто там собралась целая стая мелких чертей и тыкала изнутри своими крошечными трезубцами.

Двор был полон. Придворные гарцевали на разукрашенных лошадях, между ними сновали оруженосцы, пажи и конюхи, некоторые дамы тоже уже были верхом, но большинство из них еще только спускались из дворца. Им подводили коней, и кавалеры держали красавицам стремя, чтобы те одарили их благосклонным взглядом или, может, даже рукавом. Канерва с ожесточением ворвался в эту пеструю шумную толпу, сметя с дороги нескольких пажей и конюхов, и спрыгнул с коня около ворот. Не глядя кинув поводья, Канерва взлетел на несколько ступеней и обозрел придворных в поисках преследовавших его глаз, но Алиции среди них не было. Тогда лорд Мельсон побежал во дворец.

Король, сутулясь, стоял на галерее в окружении свиты, глядя сверху на суету приготовлений и держась скрюченными пальцами за балюстраду. Его величество кутался в плащ двойной подбивки, а шапку надвинул на самые глаза. Заметив главного егеря, он позвал:

– Ну что, мой Канерва, все ли готово?

Лорд Мельсон оглянулся, сорвал с головы капюшон и отвесил поклон, но не остановился. Задерживаться было нельзя, надо успеть застать Алицию в ее покоях. Полгода он то ходил за ней тенью, то пытался забыться в объятьях пылкой Элайны. Пора покончить с этим наваждением. Или новая фрейлина будет его, или... Нет, «или» не будет: Канерва знал женщин и в глазах Алиции видел согласие. «Или» не будет.

Почему же он тогда не сделал этого раньше? Не пришел, не сказал?