Убийцы разума

Статистика действительно имела огромную карточную систему с ошеломляющим количеством людей. Но у большинства из них были какие-то межправительственные связи , они работали на иностранные агентства или что-то в этом роде или имели какое-то отношение к закону, из-за которого их привлекли к ответственности. Разумеется, в систему были включены и международные агенты. В той системе были большие и малые личности, от руководителей спецслужб до низших служащих. Но если бы Сэмюэл Сонён не подпадал ни под одну из этих категорий, то не было бы его карты. Закончив интерком, Хоук откинулся назад, задумчиво сложив кончики пальцев.

«Что делает квитанция из прачечной в Джорджтауне, Северный Вьетнам, в лагере, где содержался сенатор Аткинс?» — спросил он вслух. Он говорил что-то, что, как он знал, я тоже задавался вопросом. — Очень интересно, — продолжил он. — И очень тревожно. Следующий шаг — выяснить, кто такой этот Самуэл Сонён. Я так понимаю, вы планируете навестить его?

— Как только я выберусь отсюда, — сказал я.

'У вас есть что нибудь ещё?' — спросил Хоук с задумчивым взглядом. — Есть идеи, что это значит? Вы же не видите в этом пиар-ход? Не с человеком в положении сенатора Аткинса. Он не поспевает за этой рекламной компанией, как многие другие. Ему это не нужно.

— Возможно, его уговорили сделать это, — предположил я. "Тот журналист?" — спросил Хоук. — Или Феррис Диксон по личным причинам? Возможно, но сомневаюсь. Сенатор Аткинс просто не такой человек.

— Я согласен с вами, шеф, — сказал я. «Я не знаю, что это значит. Все, что я знаю, это то, что я чувствую, что где-то что-то не так. Я чувствую это нутром.'

Тогда я этого не сказал, но за этим скрывалось что-то удивительно зловещее, что-то далекое от любого рекламного трюка. Я чувствовал, что действуют темные и злые силы, и я не был наивным человеком.

— Хорошо, N3, — сказал Хоук, вставая. — Продолжай. Мы живем во все более странном мире, а вы привели интересные факты, с которыми может что-то поделать только такой злой и подозрительный человек, как вы.

Я усмехнулся. — Ты так красиво говоришь, — сказал я. «Я постараюсь не сходить с ума».

Хоук фыркнул, потом повернулся к окну, и я понял, что это сигнал к отъезду.

Я пошел в свою квартиру, чтобы принять горячий душ. Я часто лучше всего думаю в душе. Я изо всех сил пытался найти лучший способ приблизиться к этому Сэмюэлю Соёнгу. На этот раз душ не помог, так как, как только я оделся, я все еще боролся с проблемой.

Я уже собирался уходить, когда зазвонил телефон, синий в ящике стола, прямая связь с Хоуком.

— Возможно, повезло , Ник, — сказал он. «У статистики была карта от некоего профессора Сэмюэля Сонёна. Это мало что говорит, но хоть что- то. Профессор Сэмюэль Сонён несколько лет преподавал в Креймур-колледже, после чего ему предъявили иск за непристойное поведение. В конце концов обвинения были сняты, а затем он уволен. Его предметом была сравнительная философия. И какое это имеет отношение к делу?

— Никакого , — сказал я. — Но это приятно знать. Чем больше ты знаешь, тем больше ты волшебник».

Хоук хмыкнул и повесил трубку. Craymoor College был небольшим, довольно эксклюзивным колледжем для девочек в округе Колумбия. Возможно, эта информация ничего не значила, хотя я сомневался, что вокруг будет много Сэмюэлей Сонёнов. Но это натолкнуло меня на мысль пойти к нему. у меня была машина из АХ - взял взаймы, и по дороге в Джорджтаун я решил изобразить несколько наивную, запыхавшуюся фигуру.

Дом на Семнадцатой авеню оказался переоборудованным особняком, в хорошем состоянии, в захудалом районе. Я припарковался немного дальше, подошел к входной двери и увидел имя на звонке. Это была квартира на первом этаже, и зуммер открыл передо мной входную дверь. Справа от небольшого аккуратного коридора открылась дверь квартиры, и оттуда высунулся мужчина. Он был выходцем с Востока, может быть, корейцем или вьетнамцем. Это было трудно сказать. Его возраст было еще труднее определить, но я оценил его в пределах от 35 до 45 лет. Он был довольно высок, имел небольшую неухоженную бороду, несколько волосков на подбородке. На нем была рубашка в стиле Мао и черные шелковые восточные брюки с короткими широкими штанинами.

— Мистер Сонён? — сказал я несколько нерешительно, с оттенком робости.

— Да, — сказал он ровно.

«У меня есть кое-что, что принадлежит тебе » , — сказал я, стоя перед ним. Я дал ему квитанцию прачечной . Мне показалось, что я увидел, как его глаза на мгновение вспыхнули.

— А, спасибо, — сказал он, ласково глядя на меня. — Я уже задавался вопросом, что с ней случилось. Где вы её нашли?'

— Несколько недель назад на улице, — сказал я. «К сожалению, мне пришлось уехать по делам, и я вернулся только вчера. В прачечной хотели оставить её для тебя, но я настоял на том, чтобы принести её тебе, когда услышала твое имя.

Его брови серьезно поднялись. "И почему?"

«Мне интересно, вы тот самый профессор Сонён, который преподавал моей племяннице в Креймурском колледже несколько лет назад», — сказал я, все еще немного запыхавшись.