Убийцы дронов

— Вч-чер-ра… — заикаясь, выдавила из себя женщина и потрогала свою левую руку, на которой я увидел толстый кусок санитарного тампона, приклеенный пластырем. Под внешним тампоном, судя по всему, был наложен нижний кровоостанавливающий тампон[7]. Должно быть, женщину задело одним из осколков и ей была оказана медицинская помощь. Но не боль от раны, в принципе, достаточно простой на внешний вид, заставила женщину протрезветь. Она вспомнила весь ужас, охвативший в тот момент толпу, ужас преддверия апокалипсиса. И он, этот ужас, уже более суток спустя все не отпускал ее, готовый снова вырваться в истеричном движении, в желании куда-то бежать и от чего-то или от кого-то прятаться, чтобы спастись. Конечно, здесь сказывались и расшатанные алкоголем нервы, но нервы у людей расшатываются не только алкоголем. Для этого есть множество причин. В результате возникает истеричность. И когда в толпе появляется хотя бы несколько истерично настроенных особ, они способны заразить своей истерией всю толпу. Именно благодаря этому качеству Гитлер сумел сделать из самого просвещенного народа Европы стадо убийц. А впоследствии были разработаны целые технологии воздействия на ту же самую толпу. В нашем случае у бандитов был грамотный руководитель, и он умело просчитал действие бомбардировки не только на тех, кто присутствовал на перроне, но и в целом на жителей города. Оставалось только понять, к чему такая бомбардировка привязана. А она обязательно должна быть привязана. Она и производится исключительно для того, чтобы люди опасались собираться большими группами. Как раньше я не догадался! Но этот вопрос надо обсудить с полковником Коломойниковым, который априори обладает большей информированностью, чем старший лейтенант спецназа ГРУ.

А мне пока следует выполнять свою работу, непосредственно мне порученную.

Глава пятая

— Так где ты видела эту собаку? — грозной тучей навис над бедной пьяницей рядовой Самохин, легко и непринужденно включаясь в игру в доброго и злого допрашивающего. Только почему-то прикладом автомата не замахнулся, хотя мне казалось, что он обязан это сделать. Честно говоря, у меня даже было ощущение, что он этим прикладом может и к самому лбу приложиться, и я мысленно готовил фразу, чтобы и пыл рядового слегка охладить, и показать женщине, что считаю такие методы допроса допустимыми.

Он, однако, не ударил. Поэтому я, заглянув ей в глаза, всего лишь спросил спокойным голосом:

— Где вы видели эту собаку?

— На вокзале, когда людей убивали… Там слепой с собакой стоял. Он за колонну спрятался, чтобы его не раздавили. И собаку спиной загородил, чтобы ей лапы не отдавили. Там вообще такое было!.. Такое творилось!.. Все бежали друг по другу…

— Вы точно уверены, что там была собака со слепым?

— Точно. Я мимо пробегала, когда она лаяла. Я, вообще-то, собак не боюсь, а эта зубы оскалила и готова была в ногу вцепиться.

— Это все, что нам требовалось узнать… — повернулся я к хозяйке квартиры.

— А ее что, с собой не заберете? — удивленно спросила она, кивнув на подругу.

— У нее муж есть. Пусть он и забирает. Нам ее брать некуда.

Выйдя из подъезда, я остановился и шумно перевел дыхание. Воздух в комнате был настолько пропитан парами алкоголя и табачным вонючим перегаром, что дышать там полной грудью я не решался, да это вообще было невозможно. Постояв немного, я поспешил к машине. Рядовой Самохин старался не отставать. Я быстро назвал водителю последний адрес, который он сразу «загрузил» в память навигатора, и мы поехали. По пути я вытащил «планшетник» и одним пальцем отстучал на сенсорной клавиатуре сообщение полковнику Коломойникову…

Пока мы добирались до последнего в списке адреса (а я себе умышленно выбрал самый короткий список), на мой «планшетник» пришло двенадцать сообщений от других групп. Одного сообщения не хватало. Как раз от самого надежного человека, от старшего сержанта Ничеухина. Но это вовсе не говорило о том, что с ним и с его напарником случилось что-то экстраординарное. Если бы такое случилось, замкомвзвода успел бы при любых обстоятельствах подать мне сигнал простым нажатием тревожной кнопки на своем упрощенном «планшетнике»[8]. Скорее всего, ему просто нечего было сообщить, как и мне после поездки по первому адресу. Однако я решил перестраховаться и вызвал Ничеухина на связь.

— Ничеухин! Тебе есть что сообщить?

— Только то, как люди бежали и как они были перепуганы, товарищ старший лейтенант. Ничего интересного. Про собаку я спрашивал, никто из моих не видел ни собаки, ни слепого.

— Завершаешь работу?

— Еще два адреса осталось. Но у нас частный сектор. Пока нужных людей найдешь… Да и военных многие боятся. В одном доме женщина вообще через забор со мной беседовала. Запустить во двор не решилась, не то что в дом. Надо было с участковым ехать…

— Ладно, заканчивай работу. Проверь последних. У нас тоже один адрес остался. Я пока все сообщения проверю.

До нужного адреса мы добрались быстро. На звонок по домофону нас долго расспрашивали, кто мы такие и что нам требуется. Наконец дверь в подъезд все же открылась.