Убийца сидит напротив: как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

- -Да нет, они вроде тогда вообще со мной не говорили. Они и эта репортерша, как ее, Лиза Снелл, все говорили с Расти, его в полиции допрашивали несколько раз, а он еще и детектор лжи провалил...­

В том числе и из-за подобных примеров я не придаю большого значения обследованиям на полиграфе. Они в большинстве случаев бесполезны с подозреваемыми, у которых уже есть криминальное прошлое и которые в дан­ный момент могут быть причастны к другим злодеяниям. В их искаженном сознании преступление может выглядеть полностью оправданным. Или, как говорили мне некоторые серийные убийцы, если ты способен успешно лгать по­лиции, то разве трудно обмануть какой-то ящик с проводами?

- Они так и не нашли ни тела, ни всего такого и типа просто затихли со временем.

- Вы вообще не думали, что вас поймают? Вы были вполне уверены, что вас не поймают?

- Я был вполне уверен, что меня не поймают.

- Почему так?

- Потому что они сосредоточились на Расти, а я такой типа, ну и ладно.

- Вы когда-нибудь возвращались на место, чтобы убедиться, что труп все еще хорошо замаскирован?

- Нет.

- Вообще никогда?

- Нет, возвращаться никак нельзя.

При подготовке психологического портрета подозреваемого мы обращаем внимание на наличие свидетельств его возвращений к местам совершения преступлений. Это может сказать очень многое о поведенческих особенно­стях убийцы.

Есть две главные причины, по которым преступники возвращаются: одна чисто психологическая, а другая практическая. В первом случае убийца хочет вновь пережить эмоции, испытанные в процессе совершения злодея­ния. Мы убедились, что немалое число преступников возвращается к телу жертвы, чтобы помастурбировать. Сре­ди них попадаются настоящие некрофилы - одним из таких был Тед Банди. Понятно, что Кондро не попадал в эту категорию: покончив с жертвой, он спокойно возвращался к своим обычным занятиям. Во втором случае преступ­ник хочет лишний раз убедиться, что хорошо спрятал труп. Было совершенно очевидно, что этот тип поведения то­же чужд Джозефу. Он явно считал, что таким образом увеличил бы шансы на свою поимку. Но почему? Почему Кон­дро мыслил иначе, чем любой другой преступник, не желающий быть разоблаченным?

Потому что он и так был связан со своей жертвой. В отличие от других маньяков, Джозеф понимал, что уже на­ходится в круге подозреваемых и за его перемещениями могут следить. Кондро беспокоился, что «несколько по­спешил» после убийства Римы, но решил оставить все как есть после того, как полиция сосредоточила внимание на Расти.

То, что останки Римы так и не обнаружили даже после того, как Кондро согласился помочь с их поисками, уди­вительно. Но это безусловно сработало в его пользу, в отличие от родственников погибшей, которые страдают от этого и по сей день.

Ее мать продолжает лелеять надежду, что ее дочь жива, и даже после вашего признания. Она думает, что раз тело так и не нашли, то, может быть, девочка все же жива. Но ведь на самом деле надеяться ей не на что?

- Нет, не на что. Когда я прятал тело, она была мертва.

- Что бы вы сказали ее матери, будь у вас такая возможность?

Затрудняюсь с ответом. Не знаю, что бы я мог сказать. А вы что скажете человеку, который типа идет и де­тей убивает? Тут и говорить на самом деле не о чем. То есть такие дела сами за себя говорят.

«Жертвы были и в промежутках»

Джозеф Кондро был осужден за два убийства, совершенные в 1985-м и в 1996-м годах. Зная, что представляют собой сексуальные маньяки, я сильно сомневался, что в одиннадцатилетнем промежутке между этими преступле­ниями он просто затаился.

Я вспомнил о его сравнении себя с аллигатором, который залегает на дно до тех пор, пока не проголодается, и спросил:

- И вы действительно могли удерживаться так долго? Обычно этому помогают какие-то фантазии. Ну, скажем, вновь и вновь мысленно возвращаться к совершенному преступлению?

- Отчасти да. Но я вам прямо скажу-жертвы были и в промежутке. Ну, то есть были изнасилования, о которых никто никогда не заявлял.

И вновь это было сказано совершенно ровным, будничным тоном.

-Хорошо, что вы об этом сказали. Изучив ваше дело, я сразу сказал: «Не может быть, чтобы он вновь не при­нимался за свое на протяжении этих десяти с лишним лет». Некоторые из тех, с кем мне доводилось беседовать, хранили какие-то реликвии - вещи жертв или газетные вырезки. Но подобного рода маниакальность требует раз­рядки. То есть были и другие случаи, и о них никто не заявлял?

-Да, полно.

- И жертвы всегда были вашими хорошими знакомыми?

- Да нет, я же говорил, я в те времена постоянно отрывался на разных гулянках. Ну а на них всегда были девоч­ки, лет пятнадцати-четырнадцати, может, тринадцати. Вот на гулянках на этих все и происходило, и это были такие доступные тусовщицы.

- А почему же вы не убивали своих жертв?

- Наверное, считал, что еще не закончил с ними.

- А что еще вам от них было нужно?

- Просто продолжать с ними в том же духе и дальше.