Убийца сидит напротив: как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Степень его замешательства и дезориентации после изнасилования иллюстрирует следующий пример. Его жертва показала, что он подумывал убить ее, чтобы никто не узнал о происшедшем. Сам же Колхепп пишет следу­ющее: «Я, в общем, был вежлив и попросил прощения, но действительно угрожал ее близким». И это вновь свиде­тельствует о смешении поведенческих моделей. Он понимает, что поступил очень плохо, и почти сразу же чувству­ет угрызения совести. И в то же время не хочет отвечать за последствия своего поступка.

Отвечая на вопрос о своем состоянии непосредственно после совершенного преступления, Тодд пишет: «Я был в шоке. Толком не понимал ни что произошло, ни что будет дальше. Я ее выпустил, мой пес сбежал, она помо­гала мне ловить его, пока не приехали копы. Она пошла за ними, а я пошел домой». Далее он вспоминает: «Когда приехавшие копы нашли ее, я ушел, зашел в дом и отказывался выходить, пока миссис Тэйлор, жившая через два дома от нас, не уговорила меня. Я опустил ружье. Мне не терпелось, чтобы меня забрали копы, отца я видеть не хотел. Чувствовал только опустошение и страх, раскаяние пришло позже. Хотел только прочь из этого дома и по­дальше от всех родных. Боялся отца, стыдился наделанного и тупил, не понимал, что мне делать и как быть даль­ше».

Тодд был не в состоянии даже внутренне признать, что совершил половое преступление, и, невзирая на заяв­ление девочки, продолжал твердить о сбежавшей собаке. Отвечая на вопрос о своих мыслях сразу после преступ­ления, Колхепп пишет: «Путался, старался изо всех сил не думать про это». На вопрос, пытался ли он «скрыться от органов правопорядка», Колхепп отвечает: «Даже не собирался. Был благодарен полицейским за то, что они меня увезли из этого дома. Откуда мне было знать, что я пятнадцать лет получу, думал, отправят в колонию для малоле­ток до совершеннолетия и психотерапию пропишут».

Я всегда сочувствую и сопереживаю жертве преступления, а не преступнику. В то же время стоит заметить, что в случае сексуального преступления против подростка мера наказания должна учитывать не только степень жесто­кости, но также соотношение возрастов агрессора и жертвы и то, были ли они знакомы. Если возраст более или ме­нее одинаков, это часто признается смягчающим вину обстоятельством и свидетельством возможности искупить вину. Следует определить, является преступление деталью уже сложившейся картины криминального поведения или же это единичный случай, при котором правонарушитель подлежит перевоспитанию. Полагаю, что такой подход был бы уместен и в данном случае.

Однако Колхеппа судили как совершеннолетнего. «Корректирующие вмешательства, проводившиеся в течение шести лет из пятнадцати, которые он прожил, оказались абсолютно безрезультатными», - написал судья по делам несовершеннолетних, передавая дело на рассмотрение обычного уголовного суда.

Досудебная сделка, на которую согласился Тодд, позволила избежать обвинения в изнасиловании, но стоила ему пятнадцати лет тюрьмы. Как раз столько Колхепп и прожил на свете на тот момент Кроме того, он получил яр­лык сексуального преступника, который должен был носить до конца своих дней. Получилось так, что одним по­ступком он безнадежно искалечил всю свою дальнейшую жизнь. Это действительно печально, поскольку если бы с Тоддом Колхеппом обошлись тогда более адекватно, то, помимо всего прочего, это сохранило бы жизни по мень­шей мере семерых человек.

В некоторых кругах распространено политически модное мнение о том, что «изнасилование и есть изнасилова­ние», что все половые посягательства одинаковы. И хотя все изнасилования, безусловно, отвратительны, каждый такой случай сугубо индивидуален, а совершающие их мужчины далеко не одинаковы.

В процессе нашей исследовательской работы в ФБР мы выделили основные типологии насильников и изнаси­лований и распределили их на более чем полсотни подвидов. Хотя для удобства следователей в последнем изда­нии «Классификатора преступлений» мы делим насильников на дюжину или около того категорий, здесь будет уместнее привести четыре основные типологии: самоутверждающийся насильник, насильник-хищник, злобный на­сильник и, наконец, насильник-садист.

Что касается насильников, которыми движет злоба или жажда мщения, то их преступления представляют со­бой смещенное проявление конкретно направленной или генерализованной ненависти. Насильники-садисты полу­чают удовлетворение, мучая других людей. В обоих этих случаях не стоит питать иллюзии по поводу их исправле­ния и уж тем более рассчитывать на это. Насильники-хищники действуют скорее импульсивно, чем расчетливо, во­площая некие фантазии, и пользуются предоставившейся возможностью, часто возникающей в процессе соверше­ния каких-то других преступлений, к примеру, ограблений со взломом. Иногда исправление возможно, особенно если поимка случается в начале их преступного пути.