Восемь дротиков пробили кольчужную рубаху гунна, а его самого бросили в грязь. Великан еще шевелился, пытался что-то сказать, а я уже бежал к двери двора, проклиная свою память последними словами. Как я мог забыть, что этих уродов было четверо? Чертов идиот! По пути я отломал кусок деревяшки от коновязи, постаравшись, чтобы палка имела острый конец.
— Что ты делаешь? — крикнула Вайолетта. — Бежим!
— Сейчас, — прохрипел я и загнал деревяшку под дверь. Начал бить по палке, загоняя все глубже. — Уезжайте!
Дверь затряслась, и я услышал жуткий рев горбатой твари, рвущейся наружу. Бегом отсюда! Рык стал громче и страшнее, а я, сам не зная как, оказался в седле Уркагана. Дверь «Жаб» содрогнулась и выпустила наружу пол-локтя блестящей стали. Святая Троица! Прорубить такую толстую доску мечом!
— Уходим! — кричал я, удаляясь от дымящегося здания. — Быстрее, уходим!
4
На узкой лестнице было темно, как в заднице дьявола, и да, я догадываюсь, каково там. Я постоянно спотыкался о трухлявые ступени, которые норовили провалиться под ногами, и каждый раз поминал последними словами чертей, демонов и хозяина «Дракона», зажимающего денег на ремонт своей гостиницы.
К счастью, ног я так и не сломал и более-менее благополучно взобрался на второй этаж. Остановился, прислушиваясь. Из обеденного зала доносился оживленный гул множества нетрезвых голосов, слышался звон столовых приборов и громкое буханье пивных кружек, сталкивающихся между собой. Через эти жизнеутверждающие звуки с трудом прорывалась какая-то печальная мелодия. Насколько я успел рассмотреть, брынькал в дребезги пьяный скрипач, которого сунули под стол.
Обычные звуки, а я пытался уловить нечто тревожное: тихие шаги крадущегося человека, шелест клинка о ножны или что-то другое в том же роде. Ничего. Все спокойно.
Убедившись в этом, я подошел к черной от времени и грязи двери нашей комнаты и пять раз стукнул о жирную доску. Именно в том порядке, как мы условились, перед тем как я отправился на разведку. Лязгнул один из пары засовов, и я услышал напряженное дыхание графа. События в «Жабе» все-таки немного научили балбеса осторожности.
— Это я, — пришлось склониться к самой двери, чтобы с той стороны услышали тихий голос.
Звякнул второй запор, и в образовавшейся щели тускло сверкнул металл. Потом я увидел физиономию Шу, вращающего зрачками так, словно граф обратился енотом в период случки. В руке мальчишка держал кинжал. Ну что же, хорошо хоть не меч. Я пальцем убрал клинок в сторону и сделал шаг вперед. Сигон отошел, а я тотчас закрыл дверь на оба засова. Некоторое время это поможет сдерживать натиск врага, буде тот узнает, где мы прячемся.
Но лучше, если не узнает.
— Почему так долго? — строго спросил Шу, деловито вкладывая свой свинорез в ножны. — Принцесса проголодалась и желает спать.
— Если кого-то что-то не устраивает, — я поставил мешок, набитый до отказа, на стол, — тот может обойтись без моих скромных услуг. Хванд не слишком большой город, и каждый чужак тут на виду. Особенно такой, как вы. От вас же на лигу несет набитым кошельком, а у меня нет никакого желания получить за компанию красивый разрез на горле.
— Что это значит? — Граф сбавил тон. — За нами кто-то следит?
— Пока нет. — Я развязал мешок и начал выкладывать продукты. — Однако я заметил прорву народу, очень смахивающего на шпионов. Они шмыгают по улицам, точно оголодавшие псы в поисках мозговой кости. У менял тоже неспокойно. У одного полно ищеек, а у другого каких-то совсем мутных типов. Пришлось побегать.
— Все это так утомляет. — Вайолетта с видимым трудом поднялась с кровати и подошла к столу. — Боже, не знаю, чего я больше хочу: есть или спать… Лягушек больше не будет?
— Откуда? — Ухмыляясь, я достал нож и начал пластовать ветчину. — Слишком дорогое блюдо для здешней глуши. А это… Пусть не очень изысканно, зато весьма сытно. Жаль, не удалось достать хорошего вина, придется удовлетвориться местной бурдой.
— Это не так важно. — Девушка жадно вцепилась зубами в кусок мяса. Сейчас Вайолетта не очень отличалась от обычной голодной горожанки.
— Как скажешь. — Я налил полную кружку мутной красной жидкости и опрокинул в рот. — Фу, гадость! Но мне сейчас это просто необходимо.