Убийство жарким летом

— Но вы же видели письмо, точнее, его фотокопию, Стайлс?

— Кто угодно мог поставить под письмом эту подпись, — сказал Питер, — и этот же человек с самого начала мог звонить вам каждый день.

— Двадцать три или теперь уже двадцать четыре звонка, — сказал Северенс. — Последний был сюда минут двадцать назад. Он узнал новость о действиях мэра и сказал мне, что это не поможет. «Вокзал взлетит на воздух по расписанию», — заявил он.

Грейс посмотрела на Маршалла.

— Можно мне? — спросила она.

— Конечно, — ответил Маршалл.

— Когда вы разговариваете с кем-то много раз, как, например, с этим человеком, мистер Северенс, то проявляются какие-то особенности его речи, только ему свойственные шуточки или, к примеру, акцент. Кстати, каждый раз говорил один и тот же человек?

— Да, — ответил Северенс и горько улыбнулся. — Он всегда говорил слишком ласковым, даже заискивающим тоном, ублюдок.

— Может быть, были слова, которые он часто повторял?

Северенс пожал плечами:

— Он всегда называл меня «мистер Марти, сэр». Полагаю, что это была ироническая имитация речи почтительного негра — дяди Тома. Этими словами он заканчивал свои монологи.

— Заканчивал?

— Да. Он говорил с акцентом: сильно растягивал слова.

— Что-нибудь еще?

— Этот тип использовал характерные для негров выражения, к примеру «не кипятись, парень».

— Вы отстали от жизни, мистер Северенс, — улыбнувшись, сказала Грейс. — Мой пятилетний племянник вовсю использует подобные выражения. Это характерно для речи хиппи и почитателей рок-н-ролла и стало частью современного сленга.

— Он всегда заводил одну и ту же песню: дети не получают образования, нет отопления, нет горячей воды, нет водопровода, нет работы — весь этот вздор. Да вы это сами знаете, миссис Майнафи.

— Для того чтобы знать все эти выражения, достаточно читать «Ньюсвью», «Лайф» или любое другое ежедневное издание.

— Но у его речи была характерная для негров интонация и манера растягивать слова, — сказал Северенс.

— Она чем-то отличалась от речи белого южанина из Литл-Рока или Атланты? — спросила Грейс.

— Да, отличалась, — ответил Северенс. — Вы были бы так же уверены, как я, если бы услышали его.

— Кстати, почему эти звонки никогда не перехватывались? — спросил Стайлс.

— Не было возможности сделать это. Мы никогда не знали, куда он позвонит. Например, сюда, или в аэропорт, или в ресторан, где я обедаю.

— Но почему никто вместе с вами не слушал, когда он звонил?

— Мы пытались сделать это, — вступил в разговор Маршалл. — Мой человек находился рядом с Марти, и у него был мощный транзисторный магнитофон. Но при нем так никто и не позвонил. Было такое ощущение, что они постоянно за нами наблюдают.

Северенс многозначительно кивнул:

— Возьмите всех негров этого города и добавьте к ним всех их белых благодетелей — либералов и коммунистов, которые на их стороне, — и вы сможете держать под надзором все двадцать четыре часа каждого значительного человека в этом городе. Они, несомненно, наблюдают за мной. Для них я — фигура значительная; через меня они контактируют с Рэмси. Сейчас сложилась взрывоопасная ситуация. Они знают, что здесь и сейчас я разговариваю с вами. Кто-нибудь из официантов клуба уже позвонил. — Северенс пожал плечами.

Питер снова почувствовал навалившуюся на него усталость. С Северенсом не найти общего языка. Он убежден в личности телефонного шантажиста, и ничто не сможет поколебать это его убеждение…

Северенс вернулся на вечеринку, а Грейс, Питер и Маршалл оставались в маленьком офисе Макса. В зале «Шамони» гремел диксиленд.

Еще час был потерян.

— Есть человек, с которым мой муж и я познакомились в Африке, когда работали там в «корпусе мира», — нарушила тишину Грейс. — Он служил там в одной судоходной компании, кажется техником в доке или кем-то еще. Это один из немногих американцев, с которыми мы частенько пили вместе пиво и стали хорошими друзьями. Он сейчас находится в Нью-Йорке, работает докером.

— И что? — спросил Питер.

— Может быть, он сможет нам дать какую-то информацию об Ирвинге Миллере, — сказала Грейс. — Я думаю, он расскажет все без утайки, если что-то знает.

— Это — работа полиции, миссис Майнафи, — сказал Маршалл. — Будьте уверены, Пайк, чтобы накопать одну фразу, хоть сейчас перероет весь район порта.

— Одно дело говорить с полицейским, другое — со старым другом. Уж я-то это знаю, — заметила Грейс.

Маршалл посмотрел на нее с сомнением:

— Что же такого, по-вашему, может сказать ваш друг вам, миссис Майнафи, чего не сможет разузнать Пайк по своим каналам?

— Дай мне, пожалуйста, сигарету, Питер, — сказала Грейс.

Питер вынул пачку сигарет и зажигалку и протянул ей. На мгновение их взгляды встретились, и это было их, только их личным, теплым секретом. Питер просто не понимал, как все это время он мог жить без Грейс. Теперь она сидела сосредоточенно нахмурив темные брови.