Убийство в закрытой комнате

Бокал кампари чуть не свалил бухгалтера с высокой барной табуретки. Однако он усидел, с большим трудом удерживая мышцы шеи, которые уже плохо ему подчинялись и норовили свалить голову на стойку. Круглые, чуть навыкате, глаза мрачно буравили пространство перед собой, словно пытаясь просверлить в нем отверстие, ведущее в никуда. Мужу Галины было чуть за тридцать, но полные щеки, перетекавшие в шею, делали его старше. Он был похож на бульдога, которого строгий хозяин заставил охранять свое имущество. В спокойном состоянии бухгалтер вел себя надменно и мог, походя, уколоть любого сотрудника. В этом он напоминал Гришу, только без его откровенного хамства. Сейчас же вся смесь и надменность куда-то испарились, уступив место растерянности и боли. Мне даже стало его жаль.

— Они ж замерзнут там, — шепнул мне Павлик, еще не утративший способности соображать, и, плеснув в бокал остатки джина (любимый напиток Гриши), добавил тоник:

— Отнесешь?

Ага, сейчас, размечтался. Я на подхвате у Гриши! Влада на эту роль тоже не подходила.

— Прости, Павлик, некогда.

— Ладно, я сам. Постой за стойкой. — Павлик с бокалом ретировался на кухню. И тут же вернулся, поскольку бухгалтер стряхнул со стойки хрустальную пепельницу и она с печальным звоном распалась на кучу осколков. Уборщица Рая вылетела из кухни и метнулась к пепельнице с неизменной шваброй и совком.

А еще через пару минут в зале появилась Галина. Абсолютно невозмутимая, словно не от любовника только что выпорхнула, а примчалась спасать заблудшего мужа.

— Где он? — воззвал к ней бухгалтер, неимоверным усилием удерживаясь на круглом высоком табурете.

— Кто он, Генусик, ты о чем? Ты зачем же так нализался?

— Молчи, изменщица! Где твой хахаль? — словно в плохой драме, завопил Крокодил Гена. — Ты знаешь о ком я!

— Понятия не имею. Да ты бредишь, милый! Я ж за тобой приехала.

— Гришка где?

— Гриша давно уехал, — вмешался Павлик. — Он у меня отпросился.

— Отпросился, говоришь?! Я найду его, подонка! — Бухгалтер сполз с табуретки, но силы оставили его — идти на поиски он передумал, но и взобраться на табурет уже не смог. Плюхнулся на диванчик за столиком напротив. Галина подсела к своему Крокодилу, что-то ласково нашептывая. Постепенно на его лице гневное выражение сменилось на плаксивое, толстые щеки жалобно подрагивали.

Паша сложил бутылки в ящик и понес к холодильнику. Вернулся и сделал еще один заход.

Крокодил Гена уходил последним, вместе со мной, Владой и Павликом. Бухгалтера болтало из стороны в сторону, как медведя-шатуна, которого внезапно вытащили из берлоги. Эльвира уехала чуть раньше — ее взялся подвезти повар Витек. Гриша не появлялся — видимо, решил пересидеть в холодильнике, пока страсти улягутся. Точнее, пока ревнивый бухгалтер уберется восвояси. На его счет мы не волновались.

В начале четвертого утра мы, наконец, разъехались по домам. Галина повезла пьяного хнычущего Крокодила Гену на своем «бентли», меня, Эльвиру и Владу доставил до дома Костик. В ресторане оставались Безумный Макс и уборщики. Рая и ее муж Петя могли покинуть заведение, когда справятся с посудой и уборкой. Кассирша Лариса укатила на такси. Дольше всех обязан был оставаться Макс — до десяти утра, пока его не сменит напарник.

К одиннадцати мне нужно было сюда вернуться — одна из коллег попросила подменить ее на следующий день. Мы старались не практиковать две смены подряд, ночную и дневную, но отказать подружке я не смогла, хотя и устала безумно. Очутившись дома, я с трудом заставила себя принять душ и рухнула спать.

Обычно после вечерней смены, длившейся с семи вечера до трех утра, я спала как минимум до двух дня, а тут пришлось подорваться в десять. Я не услышала будильник! Ужас! На сборы мне хватило пятнадцати минут. Накрашусь на работе. Хорошо, что лето на дворе — сарафан, легкая кофта и босоножки — вот и все облачение, не считая нижнего белья.

И все-таки я опоздала на целых десять минут. Главное, не попасться на глаза начальству — могут устроить разнос, а то и премии лишить. Но опасалась я напрасно. У входа в ресторан притулилась характерная машина с мигалкой и прочими атрибутами правоохранительной власти. Сами же правоохранители в количестве трех плечистых хлопцев в полицейской форме топтались около машины. Двоих из них я раньше уже видела. Неужели Дитер вернул ментовскую охрану? Но в такую рань?

— Девушка, вы куда? — окликнул меня рослый сержант, когда я открывала входную дверь.

— На работу.

— А работаете кем?

— Официанткой. У меня смена с одиннадцати.

— Что ж, проходите, — как будто с сожалением разрешил он. — Только вряд ли вам сегодня придется работать.

— Да что происходит? — удивилась я, заходя внутрь.

В гардеробе мелькали незнакомые лица. Впрочем кое-кого я узнала, как же: менты, которые дежурили в ресторане не одну ночь. Наша «крыша». Один из них, Илья, со мной поздоровался. Кличка у него была «Илья Муромец Засушенный» — хороший парень, только рост подкачал.

— Илья, привет! Что случилось?

— Случилось. Пойдем, сама увидишь.