Убийство в Тауэре

Университетские умы твердо решили предоставить королевской свите развлечения; весь город горел нетерпением воздать почести гостям, в колледжах Сент-Джонс и Троицы давали балы, но, поскольку это был университетский город, развлечения старались поддерживать на интеллектуальном уровне.

Однажды вся компания собралась посмотреть пьесу под названием «Невежда»,[3] которую представляли для удовольствия короля и его друзей.

В пьесе играл юноша, такой красивый и полный жизненных сил, что когда он выходил на сцену, то привлекал всеобщее внимание. Природа редко кого удостаивала подобной внешностью, при дворе с ним мог сравниться по красоте только Роберт Карр.

Король склонился вперед в своем кресле и наблюдал за действием с куда большим интересом, нежели оно того заслуживало. Но за пьесой ли он следил?

Яков обратился к одному из своих придворных:

– Скажи-ка, как зовут этого мальчика?

Ответить на этот вопрос было невозможно, поскольку молодой человек не пользовался известностью.

– Узнайте и сообщите мне, – приказал Яков. Придворный поспешно отошел и через несколько минут возвратился.

– Его зовут Джордж Вильерс, ваше величество.

– Джордж Вильерс, – медленно повторил Яков, словно хотел запомнить это имя.

Многие заметили этот инцидент; одни с мрачным предчувствием, другие с радостью.

Значит ли это что-нибудь? И можно ли так сделать, чтобы это что-то значило?

Едва ли, так как король не приказал привести к нему Джорджа Вильерса, а когда выходил из Клэр-Холл, где давали пьесу, то любовно опирался на плечо Роберта Карра.

* * *

По возвращении из Кембриджа лорд Пемброк, который заметил мимолетный интерес короля к юному Джорджу Вильерсу, отправился с визитом к королеве.

Анна всегда относилась к Пемброку по-дружески, и, когда он попросил у нее аудиенции, она с готовностью предоставила ее ему.

Пемброк нашел Анну забавляющейся со своими резвыми миниатюрными борзыми, которых она держала на темно-красном поводке; узорчатые ошейники на их шеях были украшены золотыми буквами «А. R.»,[4] что говорило о их принадлежности королеве.

– О, милорд, – сказала она. – Вижу, вы в добром здравии. Полагаю, вы недавно возвратились с кембриджских увеселений.

Анна с досады надула губки – ведь ее развлекаться не пригласили. Нечасто королева сносила подобные унижения! Но чего еще можно ожидать, если король все свое внимание отдает смазливым мальчикам, а самый худший из них – Роберт Карр, который, как она всегда считала, приложил руку к смерти ее любимого сына.

При этой мысли королева всегда была готова расплакаться, и в ее обычно ласковом взгляде вспыхнул гнев.

– Я сразу же пришел к вашему величеству, поскольку уверен, что вы захотите узнать об увеселениях.

– Могу поклясться, там повсюду были одни Хауарды!

– Вы правы, ваше величество. Женщин там почти не было, если не считать представительниц клана Хауардов.

– А леди Сомерсет?

– Как обычно, блистала своей красотой.

– Мне она никогда не нравилась. Они с мужем друг друга стоят.

– Ваше величество, там ставили пьесу.

– Пьесу? Хорошую? Всем известно, как я люблю всякие представления. Вы не считаете, милорд, что Саффолку стоило бы сделать выговор за то, что он так меня оскорбил? Не пригласить королеву! Разве с какой-нибудь королевой обращались подобным образом?

– Преданные друзья вашего величества были на страже ее интересов.

– И что они видели? Что слышали?

– В пьесе, ваше величество, играл очень красивый молодой человек.

– Еще один?

– Готов поклясться, этот по красоте не уступает Сомерсету.

– И наш красавчик был расстроен?

– Не думаю, что он это заметил, ваше величество. Он в последнее время стал слишком уверенным в себе.

– Сомерсет действительно слишком самоуверен, милорд. Настанет день, и он за это поплатится.

– И возможно, скорее, чем он думает, ваше величество.

– Так что же вы заметили, милорд?

– Король спросил имя этого юноши.

Анна кивнула.

– Более того, – продолжал Пемброк, – он настоял, чтобы его имя специально разузнали.

– И это имя?

– Джордж Вильерс.

– Никогда не слышала такого.

– Ваше величество, когда я смотрел пьесу, мне пришло в голову, что вам, возможно, предстоит его услышать.

– Что за планы вы вынашиваете, Пемброк?

– Если бы мы смогли заменить Сомерсета на своего человека…

Глаза Анны засверкали. Это было бы замечательной местью Сомерсету!

– И вы полагаете, это возможно? – поспешно спросила она. – Вы же знаете, что король до безумия любит Сомерсета.

– Думаю, что при определенной подготовке мы сможем кое-что сделать. Этот мальчик Вильерс, сдается мне, один из тех немногих, кто в состоянии со временем вытеснить Сомерсета с его места.

– Неужели он так красив?

– Он напоминает мне голову святого Стефана – итальянскую скульптуру. Вы помните ее, ваше величество?

– Здесь, в Уайтхолле? Да, хорошо помню. Неужели этот юноша столь же красив?

– Полагаю, ваше величество согласится со мной, когда его увидит.

– И что вы намерены делать?

– Привезти его ко двору, обучить его, как следует себя вести, и, когда настанет подходящий момент, попросить ваше величество представить его королю.

Анна рассмеялась. Она подняла одну из собачек и прижала ее к шее.