Убийство в Тауэре

Неужели он отступится и будет наблюдать со стороны, когда разразится эта катастрофа? Конечно нет!

Итак, Овербери взялся за перо, вложив в него пламя и яд и назвав созданное им стихотворение «Жена».

Они были нацелены на графиню Эссекс, и любой, кто хоть немного знал предысторию всех событий, понял бы это.

Стихи разошлись не только в таверне «Русалка», но и по всему двору.

* * *

Когда Франсис прочла стихотворение, то пришла в ярость. Скоро Овербери открыто будет говорить о ней. Он – человек умный и показал, что уже начал копаться в ее прошлом, а там можно было отыскать немало мерзостей.

Франсис не опасалась Эссекса. Пока они жили при дворе, он узнал, что его жена состоит в любовной связи с Карром, и наконец-то понял, что ее отказ исполнять супружеские обязанности не имеет никакого отношения к невинности, просто Франсис хотела быть любовницей другого мужчины. Эссекс также узнал, что и принц Уэльский был ее любовником и что в Чартли он повез вовсе не девственницу.

Разочарованный, чувствуя себя глупцом и прислушиваясь к тонким намекам Уилсона, мнению которого он доверял, Эссекс пришел к выводу, что от такой женщины лучше избавиться. Он находил успокоение в охоте и других занятиях на свежем воздухе с друзьями одного с ним пола и, когда услышал, что Франсис жаждет развестись с ним, пожал плечами и подумал, что, возможно, будет к лучшему освободиться от нее и со временем найти жену, которая будет готова вести с ним нормальную жизнь.

В последнее время они редко виделись друг с другом, и теперь, когда Франсис верила, что скоро освободится от мужа, она думала о нем реже.

Но на его месте возникло другое чудовище: сэр Томас Овербери.

Франсис не рассказала своему возлюбленному о своих страхах из опасения, что он посмеется над ними, не понимая, как может навредить им Овербери, если разнюхает слишком много. Роберт не должен знать, как много он может открыть. Но был один человек, которого, как она была уверена, не шокируют ее злодейства при условии, что они будут тайными и не станут причиной скандала. И теперь, когда он с ней заодно, то может воспользоваться своей немалой властью, чтобы все не выплыло наружу. Это ее двоюродный дедушка, граф Нортгемптон. И Франсис отправилась к нему.

Нортгемптон прочитал «Жену» и строго посмотрел на свою внучатую племянницу.

– Да, – сказал он, – этот человек может доставить неприятности – большие неприятности.

– Поэтому мы должны позаботиться, чтобы этого не произошло, – ответила Франсис.

– Ты была очень неблагоразумна.

– Возможно. Но не вам бранить меня, потому что вы сами рады тому, чего я добилась.

«Что за несносное создание!» – подумал Нортгемптон. Несмотря на то, что она была молода и неопытна, а он умудрен годами и опытом, ему не хотелось бы иметь ее среди своих врагов.

– Хм, – произнес Нортгемптон после паузы. – Мы должны положить конец деятельности этого человека.

– Я уже пыталась.

Брови Нортгемптона полезли вверх.

– Что?! – воскликнул он.

– Я предложила одному человеку тысячу фунтов, чтобы он вызвал его на дуэль и убил.

– Моя дорогая племянница, ты слишком импульсивна. И что это за человек?

– Сэр Дэвид Вудз, который, как я знаю, ненавидит его за то, что благодаря Овербери Роберт отказал ему в должности, которой он домогался.

– И что он ответил?

– Что это слишком опасно и что он возьмется за это, если только ему прикажет сам Роберт и пообещает ему покровительство впоследствии.

– А Роберт?

Франсис рассмеялась.

– Ясно, что вы совершенно не знаете Роберта. Он такой наивный. Он многого не понимает.

Нортгемптон пристально посмотрел в лицо своей внучатой племянницы.

– Я тоже так считаю, – сказал он. Франсис нетерпеливо отмахнулась.

– Хватит читать мне нотации. Вы думаете, я не знаю, что вы берете взятки у Испании?

– Тише, племянница, тише!

– Тогда не смотрите так, словно я – единственная грешница в нашем семействе. Моя мать берет взятки и имеет любовников. А вы…

Нортгемптон поднял руку и оглянулся.

– Моя дорогая Франсис, будь благоразумна. Я не виню тебя за содеянное. Я только прошу соблюдать приличия, дабы тебя не разоблачили.

– Именно это я и пытаюсь сделать. Вот почему я и хочу покончить с Овербери.

Нортгемптон задумался.

– Полагаю, мы должны, – сказал он наконец, – найти какой-то способ отправить его в Тауэр. Надежно запертый там, он не сможет нам повредить.

– Роберт никогда на это не согласится.

– Мне кажется, Роберт с ним поссорился.

– О да, но Роберт все еще благодарен ему. Он говорит, что Овербери – его друг. Ссоры возникают, когда эта змея оскорбляет меня. Роберт отказывается слушать – и за это я должна быть ему благодарна. Роберт думает, что Овербери ревнует, а вы знаете, как он снисходителен. Пожалуйста, поймите: Роберта нужно заставить понять, что против Овербери необходимо принимать меры. Вот где вы понадобитесь. Если я попытаюсь все объяснить ему, он наверняка подумает, что я боюсь клеветы, которую распространяет обо мне Овербери. Вы должны убедить Роберта.

– Как?

– Это уж вам решать! В конце концов, вы ведь тоже большой кусок урвете от нашей свадьбы, не так ли?