Убийство в лабиринте

– Ну разумеется! – продолжал судья. – Дин мне сразу показался человеком скользким и злым. А это и привело меня к следующей догадке: девица, в которую влюблен Дин, и девица, которую рисует У, это не одна и та же девица. Эта догадка объяснила мне, что, кроме ложного обвинения, между У и Дином вообще нет никакой связи. Тогда почему же Дин обвинил У? Единственное возможное объяснение: Дин сам замыслил убить отца, а У решил использовать, чтобы отвести подозрения от себя. Затем я предположил, что Дин приготовил два орудия убийства, из которых только одно было приведено в действие; что оно представляло собой, мне еще предстояло понять. Второе же – это, разумеется, коробочка со сливами; ее Дин припас на тот случай, если первое по какой-либо причине не подействует. Но, самое главное, предстояло понять, по какой причине Дин решился на такое чудовищное преступление, как отцеубийство. А может, это как-то связано с той женщиной, в которую Дин влюблен? Я подослал Черную Орхидею в особняк Динов, чтобы разузнать больше о семье.

Судья Ди сделал паузу и отхлебнул из чашки. Затем он продолжил:

– В то же время, однако, меня беспокоила странная непоследовательность убийцы: ведь если он так тщательно позаботился о том, чтобы второе орудие указывало на У, он должен был принять точно такие же меры и в отношении первого орудия убийства. Я напряг мой мозг, но так и не обнаружил в обстоятельствах убийства ничего, что могло бы указывать на молодого художника. Тогда я решил вернуться к моему первому предположению, а именно – что убийство совершило третье лицо, случайно опередив молодого Дина и разрушив его подлый замысел с отравленными сливами. Вообще-то я не очень большой любитель случайных совпадений, но в данном случае я не мог не признать, что могло иметь место именно совпадение.

– Это было не просто совпадение, – заметил Цзяо Дай, – а совпадение, вызванное только что упомянутым вашей честью обстоятельством. У генерала было очень много врагов. Ведь наместник Да убил генерала именно из-за совершенного им предательства!

Судья Ди кивнул и продолжил.

– Это заключение не приблизило меня нисколько к разгадке убийства, но помогло мне исключить Дина и У из числа подозреваемых. Когда же я понял, почему Дин хотел убить отца, дело наполовину прояснилось.

Вмешался десятник Хун:

– Так вот что вы имели в виду, ваша честь, когда сказали, что «дело наполовину прояснилось»! Вы связали сообщение Черной Орхидеи об уродливой бородавке на левой груди жены генерала с намеком в стихах молодого Дина!

– Совершенно верно, – сказал судья Ди, – что же касается второй половины дела, то есть того, кто и как убил генерала, то, вынужден признаться, мне никогда не удалось бы разгадать это, если бы старый наместник сам не подписался под совершенным. Единственное, что я к тому времени твердо знал, так это то, что генерала убили при помощи какого-то механического приспособления. Ведь ни один убийца не смог бы войти в закрытую изнутри комнату, а затем выйти. Но тайну стреляющей кисти мне не удалось бы открыть, ибо куда моей изобретательности до изобретательности наместника Да! Вы же знаете, что, как только лезвие вылетело из кисти, пружина, скрытая внутри ручки, распрямилась. Даже если бы я догадался заглянуть в ручку, я бы ничего не увидел. Когда во время моего визита к Отшельнику в Халате, Расшитом Журавлями, я узнал, что «Обитель Безмятежности» – это литературное имя старого наместника, я вспомнил, что уже видел это имя, выгравированное на ручке кисти, которой генерал Дин писал в момент убийства. Я вспомнил предположение Дао Ганя о духовой трубке и понял, что полый черенок мог служить для той же самой цели. Переставленная свеча навела меня на мысль, что устройство могло сработать в результате нагревания. Остальное было несложно.

– Что нам следует делать, если сюцай Дин не наложит на себя руки сам? – спросил Цзяо Дай.

– Я должен обвинить его и его любовницу в прелюбодеянии перед судом и пытать их, пока не сознаются, – спокойно молвил судья Ди.

Поглаживая длинную бороду, судья обвел взглядом сыщиков. Никто не задал ему вопроса, и он продолжил:

– Теперь переходим ко второму делу, к завещанию наместника.

Сыщики разом посмотрели на свиток, по-прежнему висевший на стене.

– Письменное завещание, спрятанное в свитке, было помещено туда для отвода глаз, для того, чтобы обмануть Да Кея. Замысел наместника оказался безупречным: обнаружив грамоту, Да Кей не стал уничтожать свиток, а вернул его обратно вдове. Настоящее завещание скрыто в самой картине!

Судья Ди встал и подошел к картине. Сыщики последовали его примеру.

– Я с самого начала подозревал, – начал судья, – что существует какая-то связь между пейзажем и сельским имением наместника. Именно поэтому я и захотел его посетить!

– Почему вы так решили? – спросил с любопытством Дао Гань.