Убийство в Эй-Би-Эй

— Ты так погружен в прошлое, — возмущенно сказал я, — что не мог назвать точное время в настоящем. Ты мне сказал 16.20, и я чуть не разбился в давке на шоссе, спеша добраться сюда, а ты не стал меня ждать.

В тот момент Мартин мог разорвать цепь обстоятельств, униженно попросив прощения. Я не требовал многого. Ну, пусть бы бился головой о стенку или лизал мне руки, или же бросился на пол и попросил, чтобы я попрыгал на нем, — достаточно было такого пустяка.

Но он этого не сделал.

— Дело в том, — проговорил он, посмеиваясь, — что до меня должна была выступить одна женщина, но она явилась в прозрачном платье, и под ним на ней ничего не было, понимаешь?

— Ну и что? — спросил я.

— Ее литературный агент сказал, что в таком виде нельзя выступать перед прессой.

— Почему? Разве газеты теперь посылают в качестве репортеров зеленых юнцов?

— Нет, конечно, — добродушно сказал Мартин, — просто корреспонденты принялись бы описывать ее платье, а не книгу. В общем, он отправил ее переодеваться. Надо было как-то удержать репортеров, а поскольку я уже был здесь, меня попросили выступить на 20 минут раньше. Ничего не попишешь, Дэрайес, но ты ведь знаешь, — добавил он конфиденциальным шепотом, — эти пресс-конференции не имеют значения.

Конечно, никакой катастрофы не произошло. Но я негодовал, и моя ярость не находила выхода. Я покинул Мартина злой и обиженный, хотя и понимал, что веду себя по-детски. Я завелся и только того и ждал, чтобы сорвать дурное настроение на первом, кто подвернется. Тем самым я закладывал самый большой камень и, главное, подготавливал почву для чувства ответственности за убийство, быть может гораздо более сильного, чем у кого-либо, включая и самого убийцу.

3. Майкл Стронг. 16.30

Конечно, жребий еще не был брошен. Мое возмущение или унижение могло достигнуть такой степени, что я решил бы уйти домой и забыть о съезде. Но я этого не сделал. Мне хотелось посмотреть книги, выставленные в киосках, которые размещались на втором этаже. Ожидалось, что на съезде будут присутствовать 12000 человек, главным образом книготорговцы, которые служат мостом между издателями и авторами, сочиняющими книги, а также публикой, которая их читает.

И, разумеется, издатели соревнуются друг с другом, стараясь завладеть вниманием книготорговцев, которые в свою очередь жаждут найти произведения, сулящие выгоду.

Моя пятая книга должна была выйти в издательстве «Призм Пресс», и я серьезно рассчитывал, что она будет иметь больший успех, чем предыдущие, и мне не придется более ломать голову над тем, как свести концы с концами.

Наверное, утешительно сознавать, что мои книги переживут дешевки-бестселлеры («дешевки» это стандартный эпитет, употребляемый авторами, чьи произведения не попадают в этот список) и что меня оценят после смерти, но невольно приходит на ум, что жизнь впроголодь приблизит час смерти.

Подобные соображения роились у меня в голове, и я уже собрался войти в выставочный зал, как вдруг услышал, что меня робко окликнули:

— У вас есть значок съезда с вашей фамилией, сэр?

Я принялся шарить по карманам в поисках значка, которым меня заранее снабдил мой издатель, и взглянул на обратившегося ко мне мужчину. На нем было что-то вроде формы светло-коричневого цвета с названием отеля, вышитым на левом кармане пиджака, и под ним слово «охрана». Роста он был высокого — около 6 футов, под пиджаком играли развитые мускулы. Волосы — тонкие, светлые, а брови и ресницы такие белесые, что веки казались окантованными красным, а глаза — незащищенными.

— Вот, извольте, — я показал ему значок и приколол его к пиджаку.

— «Дэрайес Джаст», — прочитал он задумчиво. — Вы ведь писатель?

— Да, я писатель, — сказал я, почувствовав легкий укол.

— Я знаю вас, — проговорил он и щелкнул пальцами. — Джайлс Дивор был вашим протеже, не правда ли?

— Я помог ему с первой книгой несколько лет назад, — признался я.

— Он великий писатель. Вы должны им гордиться. Я восхищаюсь его книгой.

— Он будет рад узнать об этом, — заметил я без энтузиазма. Было ясно, что по мнению этого честного, но глупого служащего отеля, я прославлюсь тем, что Джайлс — мой протеже, но я-то вовсе не так рассчитывал войти в историю литературы!

Я поднял руку в знак прощания, но он воскликнул:

— Минуточку! — и схватил лист бумаги со стола. — Не дадите ли вы мне автограф?

Я еще не достиг такой стадии, когда у меня наперебой просили бы автографы, и потому сказал:

— Конечно.

Он расстегнул пиджак и тщательно выбрал одну из ручек, засунутых во внутренний карман, по-видимому, самую почетную. Подавая ее мне, он сказал:

— Мое имя Майкл П. Стронг, если хотите, можно просто Майк.

Я написал: «Майку» — и спросил, стараясь не подчеркивать сарказма:

— Может быть, хотите, чтобы я подписал: «От покровителя Джайлса Дивора»?

— Нет, просто ваше имя, — ответил он простодушно. — Я возьму автограф у мистера Дивора позднее, когда он будет надписывать свои книги.

— Теперь я могу идти?

— Конечно! Большое спасибо, мистер Джаст, — и он радостно помахал рукой.

4. Томас Вэлиэр. 16.40