Убийство в 'Долине царей'

-- Поначалу у них все складывалось гладко, но последние полгода он приходил ко мне расстроенным и говорил, что скоро они перегрызутся, как собаки, пора вынимать уставной капитал и сматывать удочки. Хотя деньги его мало волновали, ему не нравилось, что Поглощаев баламутит воду и в каждый разговор вставляет, будто один работает на износ, а паевые доли у всех троих равны, хотя работы там особой нет: подчиненные работают, директора только деньги считают и делят сообразно собственным интересам. А Шекельграббер дал фирме изначальный капитал, у компаньонов в то время запасных брюк не значилось. Даже я достала "Долине" трех клиентов, а Поглощаев -- жмот -- хоть бы в ресторан позвал!

-- Почему именно Поглощаев? -- спросил я.

-- Он у них командует клиентами и ведет бухгалтерию.

-- А что делает Кашлин?

-- Дурака валяет. Кашлин -- это Шекельграббер номер два, или наоборот. Мы учились на одном курсе, он нас всех и перезнакомил. Из него получился бы хороший ученый, если б не затрахала совдеповская нищета после перестройки. Вот скопит денег и опять в науку сбежит. Все-таки шесть языков знает парень. Кашлин придумал идею этого бизнеса и научно обосновал, -- она усмехнулась. -- Я чуть замуж за него не выскочила на третьем курсе, теперь жалею страшно. А вы женаты?

-- Нет.

-- Я люблю холостых мужчин: с ними проще и обмана меньше.

-- Вы бы не могли прикрыть бедра халатом, -- попросил я, -- а то мне прямо не по себе. Все-таки живой я и к тому же сытый.

-- Сытый кем?

-- Сытый чем.

Она запахнулась, выпила, но стала еще соблазнительней. Она была из тех женщин, которые сводят с ума, одеваясь. Стриптизерша наоборот. (Какой-нибудь владелец теневого ресторана мог бы заработать неплохие деньги на этой моей идее.)

-- Кто, по-вашему, позарился на жизнь Шекельграббера? -спросил я напрямик.

-- Кто угодно, включая его жену, которую я никогда не видела.

-- Естественно, она в Нью-Йорке.

-- А вы проверьте, не прилетала ли она инкогнито?

-- Зачем ей убивать мужа?

-- Вы, наверное, Булгакова не читали? Иногда так бывает, что муж надоел, -- объяснила она. -- Мне, например, однажды сожитель надоел и я его в тюрьму отправила.

Я состроил удивленную физиономию.

-- Написала начальнику паспортного стола, что живет мой закавказец без прописки на моей жилплощади -- тогда с этим строго было. Но сожитель договорился с начальником полюбовно. Что делать? Я написала на начальника, что за взятки прикрывает бездомных закавказцев, моего в частности. Тут уж начальнику против воли пришлось его выселять за сто первый километр, чтобы свою должность и шкуру спасти, а сожитель перед отъездом побил меня до сотрясения мозгов, и его упекли за изнасилование. Ну, я выздоровела, и синяки зажили до свадьбы... Месяца три назад его выпустили по амнистии. Он ходил тут под окнами, пока я не велела вахтеру погрозить ему кулаком с обручальным кольцом на пальце.

-- Он не мог убить Шекельграббера из ревности?

-- Мог... И я могла... И меня могли. Но при чем тут документы?

-- Вот-вот, документы. Может быть, искали какой-то конкретный компрометирующий документ, а в спешке похватали все подряд?

-- Может быть. Мне он ничего не оставлял на ответственное хранение.

-- Извините за нескромный вопрос, вам не приходило в голову, что Шекельграббер -- шпион?

-- Завербованный на телеигре "Поле чудес" в пользу страны дураков? -- приходило и не раз. Раз пять примерно. Только за чем у нас шпионить? Мне кажется, сейчас зайди на любой "ящик" или на батарею ПВО, тебе и так все покажут, все расскажут и ксерокс сделают, если свои порошок и бумагу принесешь.

"Черт побери, -- подумал я, -- а ведь она патриотка в глубине души".

-- С кем он дружил из иностранцев?

-- Был у него собутыльник Андре Эпюр. Заходил недавно, спрашивал, кому вернуть долг Шекельграббера, какой из жен: мне, той, что в Нью-Йорке, или еще какой-нибудь?

-- Чем он занимается?

-- Пьет от радости, что фирма не отзывает его из Москвы.

-- Может, как-нибудь поужинаем в ресторане домжура? -предложил я и поднялся.

-- Кстати, вы не поменяете мне десять долларов?

-- Только на две пятерки.

Она засмеялась:

-- Теперь вижу, что вы не чекист: тот поменял бы, не задумываясь, и купил дочери куклу Барби в шопе. Ладно, телефон у вас есть. Надумаете пригласить -- звоните.

В углу коридора я заметил миску.

-- Вы держите домашнего зверя?

-- Подарили как-то собаку, но мы с ней не ужились. У меня на собаку времени не хватало, и тявкала она ни к селу ни к городу.

Я остался за дверью.

Перед выходом сунул вахтеру пару сотен.

-- Ты давно здесь?

-- С месяц.

-- А твой сменщик?

-- Завтра он будет с девяти, мы через сутки...

Будильник заверещал в пять утра. Стоило определенного геройства поднять тело с кровати и передвинуть к ванной. Я уже забыл, что такое вставать по сигналу, разленился от безработицы и ничегонеделания, но надо ехать в Армянский переулок и поговорить с Заклепкиным, обнаружившим тело Шекельграббера. Пришлось уговаривать себя, так как организм, поработив разум, уверял, что к пенсионеру можно просто зайти в любое время суток и вовсе необязательно караулить его в подворотне.