Убийство в долине Нейпы

Пробежав пятьдесят футов, я остановилась. Кровь гулко стучала у меня в висках, заглушая все остальные звуки. Там, где я сейчас находилась, было темно. Лампочка рядом, видимо, перегорела. Мне надо было проследить, как они будут действовать дальше, поэтому я спряталась за пирамиду из трех бочек, откуда было удобно следить за ними. И вот в центре погреба блеснул луч карманного фонаря. Появился Брайант, за ним — Лурина. Они остановились, пытаясь догадаться, куда я запропастилась. В руке Брайанта сверкнуло изогнутое лезвие виноградного ножа. Брайант — человек, которому я безоговорочно доверяла, джентльмен, вне каких-либо подозрений… Конечно, Брайант — мятежный сын, презираемый суровым папашей-патриархом, смертельно завидующий любимцу отца Джону, старательно скрывающий свою ненависть и жаждущий разрушить мечту Джона о процветании поместья, чтобы разбогатеть самому. Он был матерым убийцей и вот теперь вознамерился убить меня. Сейчас я думала только о себе. Об остальном — зачем он убил Алису, Хестер, почему сейчас охотится за мной, — об этом можно уже не думать, так же как и о том, давно ли они спелись с Луриной. Их слаженные действия свидетельствовали о том, что эти двое давно вступили в преступный сговор. А Грунниген? Он не в счет, или его просто использовали в корыстных целях.

Они разделились, и Брайант пошел в мою сторону. И опять, спасая собственную жизнь, я обязана была куда-то бежать. Но куда? Где дверь в винохранилище? Она должна быть где-то тут поблизости. А там мне поможет тьма и дюжины дюжин бочек, за которыми можно спрятаться. Я прокралась ощупью немного дальше, и наконец пальцы мои коснулись двери. Оказывается, она была так близко от меня, что я едва не проскочила мимо.

Дверь была прочно, наглухо заперта.

Время остановилось, я онемела. Думать, думать, напряженно думать и искать путь к спасению. Должны быть двери и в другие цехи. В разливочный, например. Я стояла в почти полной темноте, напряженно размышляя, как попасть в разливочный цех, когда на стене подвала, где брезжил слабый свет, мелькнула тень. Это Брайант осторожно приближался ко мне.

Я бросилась в другой коридор. Он вывел меня обратно в центральный подвал. Я решила пересечь его, чтобы поискать спасения в коридоре, пролегающем, по моим подсчетам, под лоджией. Но добежать туда не успела. В подвале появилась Лурина.

Она остановилась, посветила фонарем, и я увидела прямо за ней ржавые решетчатые ворота усыпальницы для монахов-иезуитов.

Лурина осветила фонарем решетку, а затем распахнула ворота, чтобы убедиться, не притаилась ли я в усыпальнице, и шагнула внутрь. Луч фонаря скользнул по кучам костей и черепов, скользнул вверх по стене до сводчатого потолка. Я оглянулась. Брайант был в дальнем конце каменного коридора. Он заметил меня и крикнул.

Лурина обернулась на крик. Я рванулась вперед, грохнула по Лурине створкой ворот, и она полетела на кучу костей. Фонарь выпал у нее из рук и откатился в сторону. Я побежала, ничего не видя перед собой, обратно к часовне. Я знала, что мне их не перегнать. Поэтому я остановилась у гигантской «этажерки», полки которой были уставлены бутылками до потолка. Протиснувшись в пространство между «этажеркой» и стеной подвала, я уперлась ногами в «этажерку», а спиной — в стену. И когда Брайант поравнялся со мной, я изо всех сил напрягла ноги. «Этажерка» закачалась, бутылки посыпались вниз. Они кувыркались в воздухе, бились вдребезги или катились по полу. Брайант оказался наполовину погребенным под бутылками. Но когда я вышла из своего укрытия, он успел ухватить меня за ступню. Я дернулась, высвобождая ногу, но он вцепился в другую, и я упала. Он стал подниматься, а я изловчилась и ударила его по лицу «розочкой» — бутылкой с отбитым дном и острыми зубчатыми краями.

Мужчины визжат не так, как женщины. От их визга стынет в жилах кровь. Брайант Сэлдридж выл, закрывая лицо руками. Поэтому я смогла встать. Но, выпрямляясь, увидела рядом подоспевшую Лурину. Тем не менее я нашла в себе силы бежать, спасаясь от их преследования, и первой достигла часовни. Теперь оставалось добраться до маленькой боковой дверки с английским замком. Ах, если бы только проскользнуть через нее в лес за дорогой. Но я забыла о скамейках и, споткнувшись, упала ничком на одну из них. И тут они настигли меня. Все трое мы рухнули на пол, и наши тела сплелись в плотный клубок, исторгающий вопли отчаяния и ненависть. Фонарик Лурины укатился под лавку и светил оттуда. В какой-то момент я увидела сверкнувший в его свете нож. Ослепленный болью Брайант размахнулся и ударил…

— Нет, Брайант! Нет… — отчаянно закричала Лурина.

А он вонзал и вонзал в нее нож, исторгая при этом гнусные ругательства. Крик Лурины становился все тише и тише, напоминая теперь бульканье тонущего в воде человека.

Я ударила ногой в дверку и выскочила в прохладу ночи. Бежать я не могла, разве только брести, шатаясь на полусогнутых от безмерной усталости ногах.