Убийство в долине Нейпы

Я повернула голову, чтобы рассмотреть сам винзавод — четыре здания под выгоревшей на солнце черепицей. Они, как и особняк, были сложены из тесаного камня, облицованного местами обвалившимся кирпичом, и увиты вьющимися растениями. Между домами было квадратное пространство, вымощенное брусчаткой, основательно исхоженной и изъезженной, что очень напоминало монастырский двор. Сквозь арку ближайшего ко мне здания и в самом деле было нетрудно заметить множество признаков бывшего монастыря. А маленький лепной фонтан в центре двора, стройные каменные колонны лоджии, тянувшейся вдоль первого этажа одного из домов, заставляли вспомнить монахов, которые в далекую старину в этот же час безмолвно шествовали к вечерне в часовню аббатства. Здание часовни, самое дальнее от меня, превосходило высотою три других дома, двери часовни выходили на дорогу внутри поместья.

Мои раздумья над всем увиденным прервал внезапный громкий щелчок. Огромные ворота начали медленно распахиваться. И, только вернувшись в машину, я заметила телекамеру, нацеленную на меня с забора, и колючую проволоку над забором и воротами. Удивившись таким мерам безопасности, я въехала в поместье и в зеркальце заднего обзора увидела, что ворота за моей спиной закрылись, отчего ощутила некоторое смутное беспокойство.

Подъехав к дому, я припарковалась рядом с заляпанным грязью фургоном, довольно обшарпанным джипом и элегантным новехоньким серебристо-серым «феррари».

Я еще не успела вытащить чемодан из багажника и сумку с фотокамерами и моей летной экипировкой, как парадная дверь открылась и на пороге возникла стройная брюнетка чуть старше тридцати. На ней были облегающие вельветовые брюки, сапоги для верховой езды, яркая хлопчатобумажная рубашка. Кто бы не узнал будто прямо сошедшую с экрана Лиз Майклз!

— Маргарет Барлоу? — спросила она. И прежде чем я успела это подтвердить, она с очаровательной улыбкой доброй, гостеприимной хозяйки пошла мне навстречу. — Хэлло, Маргарет! Я — Лиз. Прошу прощения за то, что ворота были заперты. Я просила Джона специально для вас оставить ворота открытыми. Видимо, он забыл. Заходите. Помочь вам?

И раньше, чем я ее остановила, она с изумившей меня легкостью подхватила мою тяжеленную сумку и взбежала с ней по ступеням.

Прежде всего на меня произвели впечатление в доме две вещи — дух старины и прохлада. Как будто дом был населен не только Селдриджами, но и множеством аббатов и епископов, некогда здесь обитавших. Из обширного холла две лестницы, правая и левая, вели наверх на общий балкон второго этажа.

Вся мебель была чудесной старинной работы. Длинный трапезный стол примыкал к стене. «Испанский стиль восемнадцатого века», — определила я и подумала, что этот стол тоже, быть может, привезли с собой отцы-иезуиты из Мексики. На столе стояли два высоких чугунных подсвечника, взятых, как я заподозрила, из алтаря часовни, а по бокам у стола — два больших, георгианского стиля кресла[2], обитых парчой. На стене висел большой и красивый гобелен, изображавший сбор винограда в средневековой Франции. На другой стороне зала стояла дубовая скамья с высокой спинкой, как я определила, работы XVII века. Два ковра ручной работы не полностью прикрывали пол, вымощенный плитняком. Открытая дверь рядом со скамьей вела в небольшую библиотеку. На стене была развешана коллекция старинных орудий виноградарства, почти сплошь деревянных.

Лиз указала на лестницу и бодрым тоном пояснила:

— Жить вы будете наверху, в Голубой комнате — сразу направо, в конце коридора, напротив нашей с Джоном комнаты, рядом с комнатой Лурины, падчерицы Джона. Не хотите ли сразу сейчас подняться? Мы с Джоном и его братом Брайантом сидели на террасе, когда вы подъехали. Они и сейчас там. Обедать будем через полчаса — надеюсь, вы еще не умираете от голода?

Я заверила, что не умираю и наверх не рвусь. Поэтому, поставив чемодан рядом с сумкой, принесенной Лиз, я последовала за ней на террасу. Сначала мы прошли под балконом, мимо телефонного столика, стоявшего как бы в нише, затем через распахнутые двойные двери попали в гостиную. Тут стояли глубокие кресла, книжные шкафы, фортепиано, телевизор и радовали глаз занавески и чехлы из веселого, цветастого ситца в сельском духе. Из гостиной через застекленные створчатые двери мы вышли на просторную террасу, выложенную плиткой. Прямо с террасы можно было спуститься в плавательный бассейн. Едва мы появились, из кресел навстречу мне поднялись два джентльмена и любезно приветствовали меня. Один из них представился: «Джон Сэлдридж, муж Лиз, винодел». Другой: «Брайант, брат Джона, адвокат из Сан-Франциско».