Убийство в долине Нейпы

То, что она затем проделала, лишило меня дара речи. Возможно, я старомодна, однако нравы средиземноморских пляжей, на мой взгляд, вряд ли приемлемы в семейном доме. Лурина подошла к брезентовому шезлонгу у бассейна и небрежно, как на пляже в Сан-Тропезе, сбросила на шезлонг халат. Я увидела потрясающее стройное молодое тело, загорелое и полностью обнаженное, не считая крохотного кусочка ткани на тесемочках на нижней части тела. Бедный Хозе, вышедший как раз в этот момент, чтобы убрать со стола, быстро отвел глаза и поспешно ретировался.

Лурина же казалась совершенно безразличной к секундному появлению Хозе, равно как и к моему присутствию. Она отнюдь не выставляла себя напоказ. Ей было попросту наплевать и на Хозе и на меня, мы для нее не существовали. Она растерла крем для загара по всему телу, а затем улеглась на спину в шезлонге. Я почувствовала острое желание подойти и перевернуть шезлонг вместе с ней в бассейн.

Парадоксально, но Лурина, казалось, ничуть не переживала ужасную гибель матери, и это делало для меня смерть Хестер вдвое более страшной. Хотя я не симпатизировала Богнору, я мысленно поставила себя на его место и начала постепенно понимать, отчего он такой настырный. Учитывая жуткие обстоятельства расправы над Хестер, а также важность и особый престиж винного бизнеса, он был обязан добиться успеха и найти убийцу, тогда как смерть бедного Хулио Гарсиа-Санчеса его весьма мало интересовала. Если Богнор хотя бы кого-нибудь в «Аббатстве», включая меня, оставит вне подозрений и тщательно не отработает версии по каждому из нас, а затем обнаружится, что он проворонил среди нас преступника или ценного свидетеля, то на этом карьере Богнора конец.

Главный детектив мог оказаться более опасным моим противником, чем я предполагала. Придется вести себя крайне осторожно, чтобы не злить его.

Глава 9

Через два дня состоялись похороны Хестер. Короткое отпевание в прохладной, строгой модернистской архитектуры церкви близ Сономы, затем похороны останков в гробу на ближайшем кладбище. В холодном утреннем тумане, принесенном ветром с залива Сан-Франциско, стояла у могилы горстка близких: Лурина, прятавшая лицо и глаза за темной вуалью, — она единственная носила траур, — Джон, Лиз, Брайант и я.

— С нашей стороны было бы непорядочно не пойти на похороны, — сказала мне Лиз накануне вечером. — По крайней мере, в деловых-то отношениях мы с ней состояли. И погибла она не где-нибудь, а в «Аббатстве» и, вероятно, каким-то образом в связи с «Аббатством». Кроме того, как-никак она считалась матерью Лурины.

Я же поехала на похороны в надежде, что чем теснее буду общаться с обитателями «Аббатства», тем скорее научусь не только разумом, но и душой воспринимать их мысли и дела и таким образом вернее доберусь до корней событий.

Богнор тоже явился на похороны. В неприметном костюме, с невыразительной физиономией, он болтался поодаль с двумя помощниками в темных очках, похожими на агентов секретных служб, и от их присутствия все чувствовали себя еще более неуютно, чем это обычно бывает на похоронах.

На какую поживу он здесь надеялся, я не знаю. Возможно, ошибочно полагал, что один из нас каким-то образом выдаст свою виновность отсутствием скорби. В таком случае почти все мы могли попасть под подозрение.

Обри Клаудсмит тоже приехал на кладбище. Он избегал меня, но однажды глаза наши встретились, и он подмигнул мне. Он оделся подобающим скорбному событию образом и смотрелся весьма респектабельно. Наверное, все отметили отсутствие президента пивоваренной компании — богатого любовника Хестер. Ни он, ни кто-либо из друзей Хестер не пожелали взять на себя печальные хлопоты по организации похорон, и этим пришлось заняться бедной Алисе Брукс.

— Пивовар, надо полагать, счел за благо поскорее вернуться к своей женушке, — пробормотал Брайант, когда мы с ним рядом стояли у зияющей могилы.

После похорон мы отправились в «Аббатство». Я ехала с Брайантом на его «феррари». Выезжая из кладбищенских ворот, мы чуть не врезались в машину Богнора. Брайант рассмеялся:

— Единственное, чего мне не хватало, — помять ему крыло. Хотя со мной он, по крайней мере, всегда вежлив. Еще бы! Шериф графства Нейпа — мой близкий друг.

Он взглянул через зеркальце заднего обзора на машину Бог-нора, шедшую за нами, и прибавил скорости.