Убийство под Темзой

А на следующий день, полный сил и надежд, поблагодарив миссис Тейлор за яичницу с ветчиной и ароматный кофе, русский студент первым делом проехал по городу на экскурсионном омнибусе, а потом отправился к Тауэрскому тоннелю на встречу с профессором Пирсоном.

III

Ардашева доставили в полицейское управление на Кингс-Кросс-Роуд. Российского поданного сначала завели в комнату регистрации и, отобрав заграничный паспорт, составили протокол задержания, но сразу почему-то не допросили. Полицейский снял с Клима наручники и повёл по коридору с зарешечёнными окнами. Камера находилась в южном конце здания.

Когда за спиной захлопнулась обшитая железными листами дверь, студент огляделся. Он оказался в небольшом кирпичном помещении с белёными стенами, примерно, две сажени в длину и два с половиной аршина в ширину со сводчатым довольно высоким потолком и цементным полом. В дверь был врезан глазок, отверстие для подачи пищи, а под ним крепилась деревянная полка, куда ставили миску с едой. Тут же находился электрический звонок для вызова охранника и одно зарешечённое окно. Оно располагалось над дверью и с его наружной стороны имелась газовая горелка с рефлектором. У противоположной от двери стены – деревянные нары шириной не более аршина. На них – соломенный матрац и такая же подушка с грубым серым одеялом. При входе – ватерклозет. Водяной бачок был выведен наружу. В камеру выходило только кольцо для смыва. Вскоре в дверь просунули еду: полпинты супа,[22] пять унций[23] белого хлеба и один фунт[24] варёного картофеля. К еде узник не притронулся. Он пил только воду, стоящую в железном баке, к которому прикрепили небольшой ковш на цепи. Сильно хотелось курить, но папиросы, спички, часы и деньги отобрали при личном обыске после регистрации задержания.

В голове арестанта проносились десятки мыслей. Они перемешивались, точно в чане, и превратившись в непонятную массу, улетучивались в небытие, но им на смену приходили другие, ещё печальнее. Клим, сидя на нарах, тёр ладонями лицо, пытаясь прийти в себя, но ничего не помогало. Даже пальцы рук предательски дрожали, и влажным голышом в горле вставал противный комок, которой никак не удавалось проглотить. На глазах наворачивались слёзы. Он поднимался и нервными шагами мерил камеру: три с половиной шага вперёд, три с половиной – назад. В конце концов он не выдержал и нажал на электрический звонок. Громыхнула дверная кормушка.

– Что случилось? – прокашлял охранник на английском.

– Почему меня до сих пор не допросили? – возмутился Ардашев.

– Не могу знать.

– В таком случае, я требую вызова российского консула! – прокричал узник.

– Хорошо. Я передам начальству, – ответствовал страж и захлопнул окошко.

Когда стало темнеть, с коридорной стороны окна загорелся газовый рожок, и в дверной кормушке появился ужин: – пинта[25] овсяной каши и пять унций[26] белого хлеба. И вновь арестант отказался от еды. Он решил прилечь и развернул матрас. Заснуть мешал шорох, раздающийся в углу. Вглядываясь в темноту, Клим увидел огромную крысу, появившуюся из канализационного отверстия. Она сидела и смотрела на арестанта, точно это была её камера, а он – новичок, невесть как тут оказавшийся. По всему было видно, что эта британская тварь не только не боялась человека, но и презирала его. Клим резко поднялся и с такой силой ударил ногой по серой наглой морде, что послышался хруст костей и жалобный писк. Он загнал незваную мерзость в угол и топтал каблуками до тех пор, пока та не испустила дух. Ардашев вновь надавил на пуговицу электрического звонка. По коридору послышались шаги, и кормушка открылась. Послышалось уже знакомое:

– Что случилось?

– В камеру проникла крыса. Я убил её. Уберите.

– Ещё чего! Уборка завтра, – огрызнулся стражник.