Наконец экспертиза была закончена. Не приводя ее подробного описания, остановлюсь на выводах, вытекающих из вопросов, поставленных судом: «…Имеющиеся у Палутина Г. Н. телесные повреждения и данные рентгенографии указывают на наличие у него в прошлом двух ранений: слепого осколочного ранения грудной клетки слева с повреждением 4-го ребра и наличием в легком инородного тела (осколка), а также сквозного огнестрельного ранения левого предплечья со сросшимся переломом локтевой кости, эти ранения большого срока давности и могли быть получены в годы Великой Отечественной войны… Имеющиеся у Палутина Г. Н. ранения грудной клетки и левого предплечья по локализации и особенностям идентичны ранениям, указанным в медицинской документации, выданной на имя Шувалова Ивана Петровича архивом военно-медицинского музея Министерства обороны». В тот же день заключение эксперта № 415 было отправлено заказным письмом в районный народный суд.
Вот такая история об одной экспертизе и судьбе одного человека. Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. В бесконечной летописи Великой Отечественной у Георгия Николаевича Палутина своя веха, своя память.
После свадьбы
Не стыдно и не вредно не знать, всего знать никто не может. А стыдно и вредно притворяться, что знаешь, чего не знаешь.
Экспертиза тупой травмы в условиях неочевидности часто представляет известные трудности для судебных медиков. В окружающем нас мире существует множество видов тупых предметов – от древнейших орудий (палка, камень) до современных средств автодорожного и железнодорожного транспорта. Тупые предметы и орудия разных видов, входя в контакт с телом человека, образуют на нем массу определенных повреждений, к которым относятся раны, ссадины, кровоподтеки, вывихи, переломы костей и т. п. Задача эксперта заключается не только в фиксировании повреждений в своем заключении, но и в установлении механизма их образования, определении вида травмы.
Был в моей практике один сложный случай, когда при обнаружении трупа в ночное время поначалу предполагалось убийство ручным тупым орудием с повреждением костей черепа и вещества головного мозга.
Была суббота, но из-за разгара полевых работ гости собрались на свадебное торжество к Тихомировым только к пяти вечера. Застолье затянулось до полуночи. Одним из самых поздних гостей оказался лейтенант Ковалев, здешний участковый милиционер. Сергей Петрович проработал в Лебяжьем больше двадцати лет и был на хорошем счету у начальства. Уважали его и односельчане, хотя, случалось, бывал крутоват участковый, но справедлив. Что скрывать, за время службы в милиции многое довелось ему повидать на таких, как эта, сельских свадьбах. Но у Тихомировых было относительно спокойно, и участковый с легкой душой отправился домой.
На улице было темно.
– Вот уж и лето наступает, – подумал Ковалев. – Но темень-то какая! Сколько раз заходил разговор об освещении в Лебяжьем, а воз и ныне там…
Идя скорее по интуиции, Ковалев спустился вниз по тропинке и вышел на асфальтированную дорогу. Кругом была тишина. Ковалев закурил, но не прошел и трехсот метров, как ясно услышал где-то рядом с собой посторонний звук. Ему показалось, кто-то стонал. Включив фонарик, он сделал наугад несколько шагов в сторону, и узкий луч света выхватил из темноты фигуру лежащего на обочине вниз лицом человека. Лейтенант опустился на колено и, приподняв голову, осветил его лицо.
– Да ведь это Михаил Пантелеев! Кстати, был на свадьбе у Тихомировых. Наверное, перебрал лишнего…