Убийство по расписанию

На ней по-прежнему были кожаные штаны и свитер. Крячко в одном халате на голое тело холода не чувствовал. Но вполне вероятно, что тут сказывалось действие двух выпитых рюмок коньяка. Юля отпустила его руку. Полковник сделал очередную глубокую затяжку, поискал, куда бы бросить окурок, но, так и не обнаружив ничего подходящего, по-простецки плюнул на него и зажал в ладони.

– Пойдем, – согласился он.

Завладская заперла «Ниссан», пикнул замок сигнализации, и женщина, развернувшись, грациозно двинулась к лестнице. Крячко направился следом, бросив напоследок еще один недовольный взгляд на автомобиль. Они поднялись в дом, и Юля погасила в подвале свет.

– Я все еще думаю.... – начала было она, остановившись возле буфета и глядя на колышущийся от ветра целлофан в разбитом окне, но почему-то тут же замолчала.

– Что? – Крячко выбросил окурок в мусорное ведро. – О чем ты думаешь?

– О Лобанове. – Она словно прочла недавние мысли самого полковника. – Ты считаешь, что он и есть убийца?

– Убийцей можно называть лишь того, кто уже совершил убийство, – поправил ее Станислав, желая уйти от прямого ответа.

Но Завладская не позволила ему этого сделать.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. – В голосе Юли чувствовалась напряженность. – Он – тот человек, что прислал мне письмо с угрозой? Тот, кто собирается прикончить меня сегодня в семь?

Крячко опять помедлил с ответом. Ему хотелось избежать этой щекотливой темы. Особенно в разговоре с Завладской. Он готов был поговорить об этом с Гуровым или с кем-либо еще из управления, но не с ней. С ней ему хотелось говорить о другом. Даже в такой ситуации... Ополоснув руки над раковиной, Станислав неторопливо и старательно вытер их полотенцем. Прошел к столу и сел, с мрачным видом изучая рисунок на скатерти.

– Не могу утверждать, что это именно Лобанов, – медленно, с расстановкой, произнес он. – Хотя и приятным, дружелюбным человеком его тоже никак не назовешь. Мне вообще мало нравятся люди, которые стреляют в меня. Определенно, на закон ему начхать. И встреча с этим самым законом твоему Лобанову еще только предстоит... Но сейчас не об этом. С фондом явно дело нечисто, Юляша. Тут, что называется, к гадалке не ходи. – Заметив, как напряглась при его последней фразе Завладская, Крячко поспешно добавил: – Нет, это не значит, что я тебе не верю и подозреваю в чем-то криминальном. Скорее всего, тебя используют втемную. В чем – это еще предстоит разобраться. И я... Я подозреваю, что угроза убийства исходит именно от фонда.

– Но зачем? Почему? – Вопросы Юля ставила как-то не слишком уверенно, и Крячко не мог не обратить внимания на это обстоятельство.

– Не знаю. Надо выяснять. Но в любом случае тебе нечего бояться, пока я рядом. Я уже говорил тебе об этом неоднократно...

– Я понимаю. Но это не так просто, Стасик. Я стараюсь гнать от себя эти мысли, но они все время возвращаются. С каждым часом, с каждой минутой стрелки часов смещаются все дальше и дальше, приближаясь к семичасовой отметке. – Она неожиданно расплакалась и стала быстро вытирать слезы рукавами своего свитера. – Это невыносимо, Стасик. Я этого не выдержу.

– Юляша...

Крячко поднялся из-за стола и шагнул к ней. В этот момент его слух уловил нарастающий гул автомобильного двигателя. Стас изменил траекторию и стремительно бросился к окну. Из-за поворота показалась белая «десятка», очертания которой терялись на заснеженном фоне. Автомобиль слегка занесло, но, когда он вернул себе управление, уверенно продолжил движение в сторону дома Завладской. Снег брызгами разлетался из-под задних колес. Крячко прищурился, и, когда «десятка» подкатила чуть ближе, поравнявшись с краем огороженной территории, он смог разглядеть в салоне двоих. Водитель и пассажир рядом. Оба в черных утепленных куртках и натянутых на глаза вязаных шапочках, вышедших из моды лет шесть-семь назад. Автомобиль остановился напротив калитки.

Полковник не стал обманывать самого себя радужными иллюзиями. Рывком метнувшись к столу, он схватил пистолет и уже вместе с ним вернулся к окну. Глаза Завладской округлились от страха. Она встала рядом со Станиславом. Слезы продолжали катиться по ее щекам, но Юля уже не смахивала их рукавом. Нижняя губа затряслась. На лице появилось безумное выражение, которое, как уже прекрасно знал Крячко в силу своего богатого опыта общения с женщинами, готово было в любую секунду излиться неконтролируемой истерикой.

– Отойди назад, – распорядился Станислав, но она будто и не слышала его слов.