Убийство — это послание

Двумя глотками я опорожнил свой стакан, тремя ее.

Джекки Милн медленно зевнула, повернулась на бок, спиной ко мне, и закрыла глаза. Каждый мускул моего тела был натянут до предела, когда я, войдя в гостиную, поставил оба пустых стакана на бюро и направился к выходу.

Глава 5

Придя к себе, я приготовил гигантскую порцию напитка в надежде, что алкоголь сможет несколько снять сексуальное возбуждение, которое все еще заставляло мои нервные окончания вибрировать, словно они представляли собой струны виолончели. Но через пару минут я услышал, как кто-то осторожно стучится в дверь.

Слепая нерассуждающая похоть внушила мне мысль, что живущая напротив обнаженная блондинка пришла броситься к моим ногам, чтобы вымолить прощение, поскольку она внезапно прозрела и поняла, что без ума от меня. Но никогда не покидающий меня инстинкт самосохранения тут же прошептал, что это, возможно, ненастоящий Чак Маккензи решил осуществить свою угрозу расправиться со мной.

Вынув пистолет из ящика письменного стола и держа его в правой руке, крепко прижатой к солнечному сплетению, я осторожно встал рядом с дверью и затем внезапно и широко распахнул ее. Неясная фигура влетела в комнату и тут же остановилась; я увидел голубые, расширившиеся от ужаса глаза, глядящие на мой пистолет.

— Не стреляйте в меня, Дэнни! — завопила Шери Вейланд. — Я заплачу в два раза больше, чем обещал вам Стирлинг за мое убийство!

— Заткнитесь, бога ради, — сказал я раздраженно, прикрыв дверь ногой. — Кто знает, может быть, это вы убили Алису Эймс?

Еле заметная робкая улыбка мелькнула на лице Шери, когда я положил пистолет обратно в ящик письменного стола. На ней был только шелковый черный халатик, туго затянутый на талии поясом и еле прикрывающий бедра. Светлые волосы ниспадали на плечи, смягчая довольно жесткие черты лица.

— Это все потому, что я увидела у вас в руках пистолет, — произнесла она дрожащим голосом. — Перепугалась прямо до смерти!

— Хотите выпить? — предложил я.

Она кивнула:

— Только не разбавляйте!

Я налил в стакан водку и подал ей; взяв его, она буквально рухнула в ближайшее кресло. Неразбавленная водка исчезла так быстро, словно я стал свидетелем какого-то чудодейственного фокуса.

— Не могу больше оставаться одна в своей комнате, — пробормотала она.

— То есть вам нужно, чтобы ваш телохранитель находился вблизи вас, — полувопросительно изрек я.

— Именно так, Дэнни.

— А может быть, вам просто не захотелось, чтобы я провел остаток ночи наедине с Джекки Милн?

— Да вы с ума сошли?! — В ее голосе послышалось искреннее удивление. — Ни один мужчина в здравом уме не предпочтет мне Джекки!

— Почему вы так думаете? — насмешливо поинтересовался я.

Голубые глаза Шери сверкнули от гнева, а верхняя тонкая губа так сильно прижалась к полной нижней, что рот скривился в весьма непривлекательной гримасе. Она резко поднялась с кресла и, подбоченившись, посмотрела на меня.

— Наверное, я ослышалась? — произнесла она. — Тогда членораздельно повторю то, что сказала. Ни один мужчина в здравом уме не предпочтет эту бесстрастную интеллектуалку такой женщине, как я!

— Это еще почему? — резко оборвал ее я.

— Я устрою сейчас небольшую демонстрацию, — произнесла Шери решительно.

Ну, опять то же самое, тоскливо подумал я, глядя, как ее пальцы развязывают пояс на талии, на этот раз, правда, это была другая блондинка. Спустя секунду я заметил и еще одно отличие — Джекки Милн продемонстрировала все этапы стриптиза — от черного платья до ярко-синих трусиков, но Шери Вейланд не тратила времени на такие пустяки. Халат сразу же спал с нее, и, глядя на стоявшую подбоченившись Шери, я подумал, что все это, должно быть, похоже на подъем занавеса на Бродвее в начале сезона. Но премьера все равно получилась замечательной, ибо под халатиком была Шери без ничего. Изгибы ее тела были роскошными, грудь кругла и упруга, как зоб голубя, крепкие бедра симметричны, как песочные часы. Вероятно, ее ноги были немного короче, чем у Джекки, но, переводя взгляд от тонких лодыжек до того места, где располагался рыжеватый треугольник, я пришел к заключению, что их вполне можно уподобить изящным конусам.

— Ну что, проглотили язык? — насмешливо спросила Шери.

— Обычное женское тело, — сказал я. — Достаточно посмотреть на одну женщину, чтобы знать, как выглядят все остальные.

Она, онемев, взглянула на меня, полураскрыв рот и растерянно моргая. Хлопнув ресницами раз пять или шесть, Шери, запинаясь, произнесла:

— Вы хотите сказать, что вам все равно, останусь я у вас на ночь или нет?

— Когда у мужчины одна женщина, это замечательно. Но если у него две женщины, то могут возникнуть неприятности. Потому что обе начинают рассматривать его как трофей — и каждая будет стремиться к тому, чтобы снять с мужчины скальп и повесить себе на пояс, доказав тем самым, что она привлекательнее своей соперницы. Поэтому не завязать ли вам потуже поясок на своем халате, мадам, и не свалить ли отсюда?