Убийство девушку не красит

Катя насыпала соли в подставленный пластиковый стакан, но Нина не уходила. Топталась в прихожей, рассматривала старинный корабельный барометр на стене, любопытно заглядывала внутрь квартиры, пыталась вести глупую беседу о погоде. Боб беспокойно переминался с лапы на лапу, блестя агатами глаз, неодобрительно морщил лоб складкой и глухо рычал.

– Ну что ты, малыш, все в порядке. Какой ты негостеприимный!.. – увещевала друга Катя, но сама отвечала соседке односложно и потихоньку выпирала Нину телом к входной двери.

Позднее Катя часто вспоминала этот неурочный звонок, Нину со стаканом соли в руках, густо пахнущую потом и несвежим бельем, и думала о том, как странно и нелепо может выглядеть посланец ада. Ведь именно в эти минуты, с этим резким звонком разверзлись под ногами паркетины пола, весь дом вместе с фундаментом, все известные геологические слои, явив перед Катей недра преисподней с пышущими жаром сковородками и кипящими котлами, выплеснув к босым ногам сполох невыносимого огня, на глазах разгоравшегося во все пожирающий, безжалостный пожар беды… По крайней мере, так виделось это Кате.

Если бы знать… Если бы было дано предвидеть то, что случится через минуту, Катя вцепилась бы тогда в потный нестиранный халат, затащила бы Нину в комнату, усадила бы в самое мягкое кресло, говорила бы о погоде до скончания века, только бы не отпускать.

Но что-то знал, похоже, только Боб. Чувствовал, да не мог помочь.

6

Нина выдохлась, трудно вести диалог в одиночку. Да и Катя преуспела в своем деле – до двери Нине оставался один шаг. Соседка вздохнула, отвела глаза, наскоро бросила:

– Пока, – и распахнула дверь на лестницу.

В раскрытую дверь внутрь повалили чужаки. Один. Второй. Третий… Молодые, моложе ее, спортивного вида, они окуппировали прихожую, внося с собой запахи мокрой кожи курток, дешевого одеколона и мятной жвачки. Кислотно-щелочной баланс всегда в норме.

От ужаса стало темно перед глазами. Катя вжалась в стену, руками крепко обхватила себя за плечи. Хотелось позвать на помощь, но крик намертво застрял в горле. Лишь Боб со свирепостью кавказской овчарки бросился наперерез пришельцам в защите своего логова. Рычал и скалил острые зубы «крыской», короткая шерсть угрожающе вздыбилась на холке.

– Уберите собаку, – грозно велел один из мужчин, доставая пистолет. И вовсе не вороненая, просто серо-буро-грязная сталь оружия.

Катерина отлепилась от стены, метнулась коршуном и накрыла Боба руками, словно крыльями, прочно прижала к груди. Боб скалился, пытался извернуться и снова броситься в атаку. Ничего не понимающая Катя не уступала.

Тройка молодцов дружно сунула руки за пазухи. Мысли завертелись каруселью в голове: грабеж… убьют… будут сначала бить… боль… мама… кровь… Так же дружно руки вылезли из-за пазух и перед глазами хороводом замелькали, сливаясь воедино, строчки фамилий, лица фотографий, фиолетовые пятна печатей. Ага, это, наверно, и называется «предъявить удостоверения». В голове было, как в доме Облонских.

Дрогнула входная дверь, и на пороге возник свежий персонаж. Человек-Ухо. Промелькнула радостная непутевая мыслишка о том, что хоть один из них знаком, будет кому предъявить. Но ее тут же сбила с ног мысль-палач: свидетелей не оставят, теперь ее точно «уберут»…

Ноги начали подкашиваться, затекшие руки, уставшие сдерживать мятежного Боба, ослабли. Боб моментально воспользовался ситуацией, спрыгнул на пол и, одним прыжком приблизившись к двери, вцепился Уху в штанину. Тянул, рыча и упираясь в пол коротенькими, сильными лапами. Раздался треск рвущейся материи. Один взмах чьей-то ноги, и единственный защитник отлетел в угол, кратко взвизгнув от боли и беспомощности. Снова мелькнул пистолет, сопровождаемый возгласом:

– Я же сказал: уберите собаку. Пристрелю!..

Опять Катя рванулась в угол, накрывая собой Боба, и очутилась на полу с псом в охапке. Человек-Ухо озадаченно разглядывал свисавший со штанов лоскут, за которым просвечивала бледная нога с торчащими вразнобой длинными рыжеватыми волосками. Все молчали.

Катя, обнаружив себя под ногами невесть у кого, резко поднялась, автоматически поцеловала Боба в макушку и, раскрыв дверь в ванную, осторожно спустила собаку с рук в спасительную темноту. Дверь поскорее захлопнула. Там, во всяком случае, он был в относительной безопасности. Боб моментально навалился на запертую дверь и заново заголосил.

Выматерившись над безвозвратно погибшими штанами, Человек-Ухо тоже поводил перед Катиным лицом удостоверением, одновременно озвучивая написанное. Катя только уловила фразу «оборот наркотиков».

– Вы Миронова Екатерина Сергеевна? – не столько спросил, сколько констатировал он, убирая удостоверение во внутренний карман.

Катя молча кивнула.

Из черной папки Человек-Ухо достал некую официальную бумагу, расцвеченную снизу фиолетовым цветком печати, и протянул Кате. Смысл написанного не то чтобы ускользал, он даже не появлялся. Отдельные, не монтирующиеся друг с другом фразы: «городская прокуратура», «контрабанда наркотических веществ», «в особо крупных размерах», «предумышленное убийство».