Убийство девственника

Верван заметил, что Рут незаметно от мужа утерла краем фартука слезу. Он стукнул кулаком по столу.

– Эзешиа, что значат все эти глупости, которые вы осмеливаетесь произносить перед вашей женой и детьми?

– Дебора не уважает своего отца, а ребенок, который не уважает отца, не заслуживает его милости.

– Чем она вам не угодила?

– Она позволила себе встречаться с мужчиной, не спросив у меня разрешения.

– Которое вы бы ей не дали?

– Которое я бы ей не дал.

– И почему?

– Потому что я не позволю ей выйти замуж за чужака.

– Значит, она правильно сделала, что не стала у вас спрашивать.

Каждый из них затаил дыхание в ожидании отцовской реакции. Эзешиа в сердцах оттолкнул тарелку и проговорил глухим голосом:

– Господин Верван, я вас уважаю, но не позволю вносить смуту в мой дом.

– Я несу в ваш дом слово Божье. Вы вообразили себе, что понимаете его, но заблуждаетесь, потому что возгордились.

– Берегитесь, господин Верван!

– Чего?

– Того, что я запрещу вам к нам приходить.

– А я запрещу вам приходить в Храм, потому что гордецам, которые трактуют Писание себе в угоду, в Храме не место. Вам не удастся запугать меня, Эзешиа Пьюсергуи. Вы мне нравитесь, и знаю я вас уже давно, но я не позволю вам выдавать вашу неправду за истину, а вашу тиранию за любовь.

– Господь сказал…

– Не вам учить меня тому, что сказал Господь!

Теперь Эзешиа походил на хищного зверя, который, отступая под хлыстом укротителя, скалит зубы, готовый в любую минуту на него накинуться. Дети с матерью впились в отца глазами, они никогда еще его таким не видели.

– Вы хотите унизить меня перед моей семьей!

– Я хочу убедить вас в том, что мы должны покориться воле Божьей. Вы же не осмелитесь отрицать, что это Он направил к вам мадам Пюже для того, чтобы Дебора оказалась в Анси и встретила там этого юношу.

Эзешиа усмехнулся.

– Так любая девка может придумать себе оправдение!

Пастор поднялся.

– Постыдитесь, Эзешиа Пьюсергуи, богохульствовать, когда на вас смотрят ваши дети! Что за болезненная гордыня толкает вас говорить столь чудовищные вещи! Я заявляю в присутствии матери, братьев и сестер, что Дебора – девушка честная и чистая! Это не она умерла, Эзешиа Пьюсергуа, а вы, и уже давно! Вы, кроме себя, никого не любите, Эзешиа Пьюсергуи, а поскольку вам не хочется признаваться в собсвтвенном эгоизме, вы утверждаете, что следуете законам Божьим, хотя Господь наверняка отвернулся от вас!

Под таким градом упреков Эзешиа весь съежился. Он уже спрашивал себя, а не ошибся ли он и была ли жизнь его столь праведной, как ему казалось. К тому же он чувствовал, что родные его поддерживают Вервана. Это было так, словно с глаз его сорвали завесу и ему вдруг открылись вещи, о существовании которых он даже не догадывался. Все вдруг предстало перед ним в каком-то ином свете, и ему сделалось стыдно. До сегодняшнего дня он был уверен, что его все любят, и теперь понял, что на самом деле его просто боятся. Совершенно подавленный, он просил:

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

И, сам того не замечая, обнял свою младшенькую Юдит и усадил к себе на колени. Пастор с облегчением вздохнул, родные заулыбались.

– Вы должны написать Деборе и попросить ее забыть о том, что произошло в Анси, сказать, что вы ей верите.

– Хорошо.

Тогда Рут решилась спросить:

– А какой он из себя, этот парень?

Эзешиа пришлось сделать над собой усилие. Раньше он не позволял, чтобы к нему обращались с вопросами.

– Да я его и разглядеть не успел как следует. Вообще-то ничего. И положение солидное. Он кто-то вроде сыщика. Но формы не носит.

Чтобы скрыть свою досаду, он поцеловал Юдит.

– Ой, колется! – пискнула малышка.

Все засмеялись, и пастор согласился выпить чашечку кофе. Уселись за стол, и Пьюсергуи, не желавший сдаваться без боя, как бы невзначай заметил:

– Вот только не знаю, протестант он или католик.

Как и следовало ожидать, слова его прозвучали, как гром среди ясного неба. Пастор казался невозмутимым.

– Ну и что из этого?

– Вы же не станете меня уговаривать отдать дочь за католика?

– Какое это имеет значение? Если ваша дочь собирается выйти замуж за этого юношу, значит она его любит. Вот что главное. А уж как он молится – дело второе.

– Но за католика!

– Я должен вам напомнить, что Бог у нас один. Мне бы тоже хотелось, чтобы Дебора вышла замуж за человека нашей веры, но, если уж так случилось, Дебора сама сумеет во всем разобраться.

– Вы говорите о любви, но ничто не доказывает мне, что он любит ее… честно.

Если бы Пьюсергуи мог сейчас видеть свою дочь и своего будущего зятя, он перестал бы сомневаться в искренности их чувств.

После смерти дворецкого на вилле Нантье за порядком никто не следил, поэтому Дебора, даром что день был не воскресный, могла уйти из дома пораньше и встретиться с Жирелем, который отвез ее поужинать в Relais de Neige, что в старом Анси. У них на глазах ночь превращала озеро в огромную равнину, спокойную и сверкающую. Очарованная, девушка слушала своего спутника: выпитое вино, красота пейзажа, слова Леона – все перемешалось, голова у нее немного кружилась.