Убийственный маскарад

Врач, прибывший на скорой, после короткого осмотра, сообщил о необходимости известить полицию. На вопрос Натаниэля о причинах смерти врач почесал в затылке. Он был молод, лет двадцати пяти-двадцати семи. Видимо, совсем недавно окончил университет и еще не привык обрывать любопытствующих и смотреть сквозь собеседника.

– Черт его знает... – в его голосе звучало некоторое сомнение. – Похоже на смерть от удушья. Так что симптомы очень похожи на отравление каким-нибудь цианидом... – врач покосился на лежащий у руки покойника бокал с остатками темной жидкости. Натаниэль тоже посмотрел туда, подошел ближе, присел на корточки. Вынул из кармана пачку бумажных салфеток, вытащил одну. Обернул ею бокал, осторожно поднял. Принюхался. Повернулся к врачу и покачал головой.

– Никакого запаха, – он осторожно положил бокал на место и поднялся. – Это не синильная кислота. И вообще, не цианид.

– Но симптомы похожи, – повторил врач. – Не знаю, не знаю... Все-таки, в таких сомнительных случаях следует извещать полицию.

Розовски кивнул и отошел в сторону. Картина действительно была похожа на отравление. В самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте.

Чудес на свете не бывает. Вернее бывают – малоприятные. Так что спустя четверть часа, перед мрачным сыщиком стоял не менее мрачный инспектор полиции.

– О Господи... – пробормотал Натаниэль. – Ты что – специально выбираешь время дежурства?

– То же самое я хотел бы спросить у тебя, – язвительно заметил инспектор Ронен Алон. – Ты не мог бы находить покойников в другие дни? Например, когда я отдыхаю или в отпуске?

Они представляли собою комичную пору – рослый, чуть грузный Розовски и невысокий поджарый Алон. Когда-то служили вместе и были, что называется, не разлей вода. Уход старшего друга и начальника из полиции в частный сыск вспыльчивый Алон воспринял как смертельное оскорбление. И если прочие бывшие коллеги просто перенесли на Натаниэля общую профессиональную неприязнь полицейских к частным детективам, то у Ронена в груди в течение всех этих лет горела незаживающая рана, вызванная таким предательством.

Словно в насмешку судьба в образе Владимира-Зеева Баренбойма вечно подбрасывала Натаниэлю дела, заставлявшие его пересекаться с Роненом.

На риторический вопрос инспектора Розовски не ответил, да тот и не ожидал ответа. Он быстро принялся распоряжаться прибывшими полицейскими. Двое встали у входной двери, двое – у заднего выхода. Эксперт Нохум Бен-Шломо, добрый приятель Натаниэля, издали кивнул сыщику и склонился над телом хозяина виллы. Маленький щуплый инспектор Алон мячиком летал по двору. Через короткое время все находилось на своих местах: сбившиеся в кучку гости (те из них, кто не успел покинуть вечеринку до обнаружения тела), отдельно – на угловой скамье под бдительным присмотром дюжего полицейского – окаменевшая Виктория Смирнова, в центре – парочка экспертов, занимающихся покойником.

И, разумеется, отдельной группой, частный детектив Натаниэль Розовски с помощником. Ронен сделал вид, что только сейчас заметил на них переговорные устройства.

– Смотри-ка! – протянул он. – А что это у вас? Вы кого изображали? Инопланетян?

– Мы изображали охрану, – нехотя сообщил Натаниэль.

– Понимаю, понимаю, – Ронен сочувственно покачал головой. – Это действительно тяжелая задача. И честно скажу – вы с ней вполне справились. Сколько тут было гостей?

Натаниэль вытащил из кармана листок с фамилиями приглашенных.

– Тридцать два, – ответил он.

– Вот! – торжествующе сказал инспектор Алон. – Я же говорю – тридцать два охраняемых в течение... какого времени?

– Восьми часов.

– В течение целых восьми часов такие профессионалы охраняют двор с тридцатью двумя отдыхающими – и в результате только один труп. Я горжусь вами, ребята, – сердечно сказал он. – Вы превзошли сами себя! Вас можно заносить в книгу рекордов Гиннеса. Сколько вам заплатили?

– Пока – нисколько, – отрезал Розовски. Маркин удивленно взглянул на шефа, но промолчал. Натаниэль действительно собрался вернуть чек, врученный авансом. Но помощнику об этом сказать не успел. Впрочем, Маркин, не первый год работавший с Натаниэлем, привык к идиотским, по его мнению, поступкам шефа. К таковым он, без сомнения, относил периодические возвраты авансов – в тех случаях, когда Розовски полагал свою работу недостаточно эффективной. Маркин еле заметно пожал плечами – на большее выражение несогласия он никогда не решался – и отвернулся.

– Послушай, Ронен, – сказал Розовски. – Я должен тебе объяснить кое-что.

– Конечно, – согласился инспектор. – Еще как должен. И я с удовольствием выслушаю твои объяснения, но – позже. Ты явишься завтра в управление и все мне расскажешь. Договорились? А сейчас – извини, у меня много дел. Я принимаю твои охранные функции на себя. Можете идти.

– Я могу переговорить с хозяйкой? – угрюмо спросил Натаниэль.

Алон повернулся и посмотрел на Смирнову. Даже отсюда было видно, что ее колотит крупная дрожь.