Убийственно тихая жизнь

Он помолчал, глядя в ее глаза, в которых видел вызов. Его утомила эта ни на что не годная личность. Он сделал все, что мог. Хотя ему и советовали избавиться от нее. Но вот только что она солгала ему уже два раза.

– Прекратите горбиться на этом стуле, как капризный ребенок. Сядьте прямо, когда разговариваете со мной. И смотрите мне в глаза.

Николь среагировала мгновенно.

– Кому вы звонили по поводу завещания, агент?

– Я позвонила в Монреальское управление и попросила дежурного проверить это для меня. Через какое-то время он перезвонил. А что, информация оказалась неверной, сэр? Если так, то я же не виновата. Я ему поверила. Положилась на то, что он сделает работу, как полагается.

Гамаша так поразил ее ответ, что он почувствовал бы восторг, если бы не испытывал отвращения.

Правда заключалась в том, что она никому не звонила, потому что понятия не имела, кому звонить. Гамаш, как минимум, мог помочь ей советом. Он всегда был не прочь похвастаться – он, мол, берет молодых под свою опеку и делает за них всю работу. Что ж, сам виноват.

– Кому вы звонили в управлении?

– Я не знаю.

Гамашу надоело впустую тратить время. Агент Николь была пустой тратой времени. Но он мог попробовать еще одно. Показать ей, какой будет ее жизнь, если она не одумается.

– Идемте со мной.

Дом Рут Зардо, маленький и тесный, был забит бумагами, журналами, тетрадями, лежащими в высоких стопках. Стеллажи вдоль стен были уставлены книгами, книги теснились на табуретках, кофейном столике, кухонном столе. Они были навалены и в стенном шкафу, куда она бросила их куртки.

– Я только что выпила последнюю чашку кофе и больше заваривать не собираюсь.

«Вот ведь сучка», – подумала Николь.

– У нас к вам несколько вопросов, – сказал Гамаш.

– Садиться я вас не приглашаю, так что поторопитесь.

Николь поверить не могла в такое хамство. Ну и карга!

– Скажите, Джейн Нил знала, что это вы рассказали ее родителям об Андреаше Зелински? – спросил Гамаш, и в доме воцарилась тишина.

У Рут Зардо, возможно, были все основания желать Джейн Нил смерти. Скажем, Рут опасалась, что ее древнее предательство всплывет на поверхность и все друзья отвернутся от нее. Эти люди, которые любили Рут, несмотря на все ее пакости, могли вдруг понять, что она собой представляет на самом деле. Они возненавидят ее, узнав, что она сделала. И тогда она останется одна. Злобная, ожесточенная одинокая старуха. Она не могла рисковать этим – ставка была слишком высока для нее.

Гамаш много лет расследовал убийства и знал, что мотив существует всегда и что этот мотив подчас не имеет никакого смысла ни для кого, кроме убийцы. Но для последнего смысл был очевиден.

– Сядьте, – пригласила Рут, показывая на кухонный стол.

Это был садовый стол, вокруг которого стояли четыре металлических садовых стула. Когда они сели, Рут увидела, что Гамаш оглядывается, и сказала:

– Мой муж умер несколько лет назад. С тех пор я продаю всякие антикварные вещицы, доставшиеся мне в наследство. Оливье мне помогает. Так и держусь на плаву.

– Андреаш Зелински, – напомнил он ей.

– Я услышала вас с первого раза. Это было шестьдесят лет назад. Кому до этого есть теперь дело?

– Тиммер Хадли было до этого дело.

– Что вам об этом известно?

– Она знала, что вы сделали, – слышала ваш разговор с родителями Джейн. – Он говорил, разглядывая лицо Рут, похожее на осажденную крепость. – Тиммер хранила вашу тайну и всю жизнь сожалела об этом. Но может быть, Тиммер перед концом сказала Джейн. Что вы об этом думаете?

– Я думаю, телепат из вас никудышный. Тиммер умерла. Джейн умерла. Не трогайте прошлое.

– А вы можете его не трогать?

Но кто тебя обидел так,
что ран не залечить,
что ты теперь любую
попытку дружбу завязать с тобой
встречаешь, губы сжав?

Рут фыркнула:

– Вы и в самом деле считаете, что получите нужный вам результат, забрасывая меня моими же стихами? Вы что, всю ночь, как студент-первокурсник, готовились к этому разговору со мной? Надеялись довести меня до слез, зная о моей собственной боли? Чушь.

– Вообще-то, я знаю все стихотворение наизусть.

Когда были посеяны те гнева семена
и на какой земле,
что так они взошли,
политые слезами неистовства иль скорби?

– «Так было не всегда», – закончили стихотворение вместе Рут и Гамаш.

– Да-да. Хватит. Я сказала об этом родителям Джейн, потому что думала, она совершает ошибку. Ее ждало большое будущее, но с этим деревенщиной на ее будущем можно было поставить крест. Я сделала это ради нее. Я пыталась ее переубедить, а когда из этого ничего не вышло, стала действовать за ее спиной. Задним умом я понимаю, что это была ошибка. Но не больше. Не конец света.

– Мисс Нил об этом знала?

– Мне об этом неизвестно. Но если бы и знала, то это ничего не изменило бы. Это все было так давно, что быльем поросло.