Убийства в замке Баустринг

– Мэссей был там, – спокойно продолжал сыщик, – со своим фонариком. Лорд Рейл понял, что, кто бы ни был у него в комнате, это не предвещает ничего хорошего. Никому не разрешалось заходить туда, как вы слышали. Возможно, он решил, что это какая-то любопытная горничная. Короче говоря, он помчался наверх и застиг Мэссея, грабившего его сейф, на месте преступления.

Фрэнсис смотрел прямо перед собой, огонь тлеющей сигареты обжигал ему пальцы.

– И тогда, – пробормотал Фрэнсис, – Мэссей убил его…

– Как я вам и говорил. Я не склонен считать, что такой хитроумный план возник под влиянием момента. Полагаю, как я вам сказал, Мэссей долго вынашивал его. Но, как мне кажется, он не собирался осуществить его на практике. Просто в тот вечер обстоятельства вынудили его действовать без промедления. У него была с собой тетива. Он принимает решение убить лорда Рейла и лихорадочно соображает, как отвести от себя подозрения. Но он не знает, что Патриция в Оружейном зале. Он выбрасывает в окно труп лорда Рейла. Она этого не видит и даже не слышит – вы то и дело обращали мое внимание на сильный шум водопада. Остальное вы знаете. На него натыкается Дорис Мундо, он сует ей в руку жемчужное ожерелье и спускается вниз. Он понимал теперь, что должен убить и ее. Она непременно выдаст его. Он получает такую возможность, когда помогает Патриции подняться наверх. Побыв какое-то время с Патрицией, он идет к себе, где его ждет Дорис. Все было кончено в считаные минуты. Возможно, он допустил ошибку, сунув жемчуг в ее руку как намек на то, что она тоже вовлечена в ограбление. Может быть, и латные рукавицы не стоило бросать через окно к ней в комнату…

– А зачем было обшаривать офис? – спросил Фрэнсис.

– Его план изменился. Теперь ему было нужно явное ограбление. Он не собирался удирать – зачем? Мухлеж с сериями облигаций для него плевое дело. Он даже знает, кого обвинят в убийстве. Вас, мистер Стайн. В этом нет никакого сомнения, так как он украл ваш пистолет. А ему еще предстояла опасная работа ночью. Отчаяние охватило его.

– Опасная работа? – спросил Фрэнсис.

– Ему надо было сделать две вещи. Спрятать награбленное и вернуть на место балахон, в котором он изображал лорда Рейла. – Гонт медленно повернулся к Тэрлейну: – Вы понимаете теперь, доктор, что изменилось в стенном шкафу, когда вы заглянули в него на следующее утро? Там висело шесть балахонов вместо пяти. И, как я сказал вам, один из них был страшно измят, поскольку его запихивали в портфель. Когда он копошился в шкафу, в комнату вошла леди Рейл, – результат вам известен.

– А облигации?

– Вы часто играли здесь в игру «ну-ка, найди». Мистер Стайн, вы и ваша сестра обсуждали это еще сегодня утром.

– Да, точно, но…

– А где, по ее словам, именно вы всегда прятали предмет розыгрыша?

– Ну, в одном из доспехов.

Гонт стукнул кулаком по подлокотнику кресла:

– Ну вот! И это прекрасно знал Мэссей, как и все в доме. Он решил спрятать награбленное там, где бы его спрятали вы. Вот почему я сказал, что ловушка, которую я готовил для него, основывалась на его намерении бросить подозрение на вас.

Инспектор Тейп кашлянул. Раз, другой… Все на время забыли о нем и были слегка удивлены, когда он вмешался в разговор:

– Прошу прощения, сэр, но я бы кое-что хотел прояснить. Вы сказали мне, что делать, и я делал это. Вы сказали мне, где разместить моих людей, и я сделал это… Но зачем вы разговаривали со мной на повышенных, я бы сказал, тонах сегодня в Большом зале?

– Я хотел, чтобы Мэссей все это услышал, – сказал Гонт спокойным тоном. – Только поэтому.

– И вы сказали, что нашли что-то в кармане одного из балахонов, что ли… его светлости. Какой-то листок бумаги, вы сказали, с цифрами… Номерами облигаций. Но там не было никакого листка.

– Не было, – сказал Гонт. – Я тогда еще не положил его туда.

– Простите, сэр?

– Не передадите ли мне ту бутылку, сэр Джордж? Благодарю вас. Когда я сказал, что нашел листок бумаги с номерами серий облигаций, написанных почерком лорда Рейла, я знал, что Мэссей запаникует. А что, если лорд Рейл написал настоящие номера? Ему было известно, что я собираюсь отправить телеграммы поверенным и в банк, и он опасался, что его махинации могут быть раскрыты. Я был уверен, что природный инстинкт самосохранения заставит его добыть этот листок и проверить, оправданны ли его опасения. Чтобы сделать это, ему необходимо было сравнить эти номера с настоящими на спрятанных облигациях. И конечно, он мог клюнуть на эту наживку.