Убийства в Полянске

– Ничего, главное, что сейчас вспомнили, – успокоил ее Попов.

– Кто в деревне хромает? – спросил он.

– Только Ленка Евсеева.

– Хорошо. Как думаете, кто мог убить вашу подругу Алену?

– Наверное, тот, кого она видела, – ответила Ленка, – а может, тут все дело в колдовстве этой Шельмы. Вы про нее знаете? – спросила она следователя.

Попов кивнул.

– Скажите, когда вы вернулись домой в среду после автолавки?

– Минут двадцать третьего, я очень спешила.

– А почему вы спешили?

– После прихода этой Шельмы я заметила, что Алены нет, и мне вдруг стало как-то жутко.

– И что же вы сделали, придя домой?

– Тут же пошла искать Алену.

– И куда вы пошли?

– Я постучала в дом, но никто не откликнулся.

– Дом был на замке?

– Нет, дверь была приперта кирпичом. У Алены это означало, что никого нет дома, но хозяйка ушла недалеко.

– Но вы все же стучали?

– Да, на всякий случай.

– Что вы сделали потом?

– Потом я поискала Алену в огороде. Пару раз покричала её. Тогда я подумала, что она пошла к Саврасихе, и тоже отправилась туда.

– Вы говорите о Саврасовой, пасшей в тот день коз?

– Да, о ней.

– В какое время вы туда пошли? Очень важно вспомнить точно.

– Думаю, было не больше половины третьего.

– Что вы увидели там, где она пасла?

– Там я никого не нашла. Ни Тишкиной, ни Саврасовой.

– И что вы сделали?

– Немного подождала, поозиралась по сторонам, да и пошла.

– Когда вы ушли оттуда?

– Часа в три.

– Что же вы там делали полчаса?

– Да не знаю, растерялась, стала гадать, где Алена, вот время и пролетело.

– Вы кого-нибудь видели с тех пор, как ушли в двадцать минут третьего из дома, и до трех дня?

– Нет, никого.

– Плохо, – вздохнул Попов, – с вас, к сожалению, нельзя снять подозрений.

– Вы что же, подозреваете меня? – возмутилась Ленка.

– Я подозреваю всех, у кого нет алиби, – ответил Попов, – но вас – меньше других.

– И на том спасибо, – выдохнула Ленка.

Как только она ушла, Попов сразу же начал рыться в протоколах. Он искал показания Евсеевой. Найдя, задумчиво читал их некоторое время, потом сказал Скворцову:

– На время убийства у нее твердое алиби, а вот задать ей несколько вопросов про предыдущий вечер нужно.

Вызванная Евсеева показала, что в вечер, предшествовавший убийству, была дома с мужем и у них в гостях до одиннадцати сидели Смолянковы.

– Да, вот и еще одна ниточка оборвалась, – вздохнул Попов.

– По-моему, это не та ниточка, Кирилл Александрович, – заметил Скворцов. – Помните слова Тишкиной: «Это был не тот человек, на которого я вначале подумала?»

– Значит, вы думаете… – начал следователь.

– Да, – продолжил Скворцов. – Я обратил внимание, что эта Евсеева и хромает-то не сильно, а Тишкина заметила, что тень хромала. Мне думается, Кирилл Александрович, что кто-то подделывался под Евсееву.

– Возможно, – согласился Попов, – но при условии, что вся эта история – правда.

– А почему нет? – удивился лейтенант.

– Мы знаем это лишь со слов Образцовой, – пояснил следователь. – Даже если она это не придумала, то нет гарантии, что Тишкина ей не наврала или что Образцова чего-нибудь не перепутала.

Скворцов на минуту задумался, потом кивнул:

– Да, так тоже могло быть.

Следующей была вызвана Таисия Игнатьевна Сапфирова. Она показала, что пошла к Бочкину играть в покер около трех часов дня, но вместо этого оказалась свидетельницей убийства. Её показания подтверждались Арсеньевой, видевшей, как она шла по дороге.

На вопрос о том, есть ли у нее какие-нибудь подозрения, Таисия Игнатьевна ответила уклончиво. Больше из неё выудить ничего не удалось, и следователь отпустил старушку. Уходя, Сапфирова незаметно подмигнула Скворцову. Тот не преминул сделать в ответ то же самое. Попов, просматривавший протокол, не заметил этих заговорщических перемигиваний.

Последним из свидетелей был вызван музыкант Дудкин. Его не было: он уезжал в Утесово. Сразу же, еще с порога, Дудкин начал славословить милицию.

– Почему вы без разрешения уехали в Утесово? – сурово прервал его излияния следователь. Дудкин растерянно захлопал глазами.

– А разве нельзя было? – с удивлением спросил он.

– Нет, нельзя, – сухо ответил следователь.

– Но я же вернулся! – возразил Дудкин.

– Еще бы вы не вернулись, – с угрозой сказал Попов. – Ладно, оставим это. Юрий Петрович, после автолавки в среду вы сразу пошли домой?

– Да.

– Что вы делали потом?

– Пошел пройтись.

– Когда это было?

– Примерно в половине третьего.

– А точнее?

– Не помню.

– Куда же вы пошли?

– Да так, никуда.

– Вы кого-нибудь встретили до трех часов?

– Да, Амфитриона.

– Когда это было?

– Думаю, без четверти три.

– Но часов у вас не было?

– Нет.

– Могло это быть позже или раньше?

– Ну разве что ненамного.

– Так-так. Значит, вы случайно встретили Редькина?

– Да, случайно.

– Вы часто гуляете у его бани?

– Случается.

– И долго вы там пробыли?

– С полчаса.

– Вы часто ссорились с покойной?

– Бывало, – выдохнул музыкант. – Она мне играть мешала.

– Юрий Петрович, вы заметили еще что-нибудь подозрительное или, может быть, знаете что-нибудь, что могло бы нам помочь?

– Ничего, – с сожалением ответил Дудкин. – Но, если узнаю, – вдохновенно проговорил он, – непременно вам сообщу.