Убийства, в которые я влюблен

— Откуда же Истеру знать? Но исчез бумажник Армина Робинсона. И собственный бумажник Истера пропал с туалетного столика, где, как показала позднее жена, он лежал. И пропал маленький чемоданчик.

— Чемоданчик? Зачем ему брать чемодан?

— Чтобы положить туда столовое серебро. Его не оказалось в нижних комнатах; и еще какие-то мелочи, которые грабитель мог прихватить. Истер говорит, что этот человек, как ему показалось, долго находился в его комнате, но, вероятно, это длилось всего одну или две минуты. Потом он услышал, как тот стал спускаться по лестнице и некоторое время передвигался внизу, а потом открылась и закрылась дверь черного хода.

Он не решался встать, пока не услышал, что убийца покинул дом. Потом он встал, на ощупь нашел Робинсона и обнаружил, что тот мертв. Тогда он ощупью спустился по лестнице и позвонил в полицию. Точка. Конец истории.

— Но как-то странно, — сказала Мардж. — Одно с другим не вяжется, и все не очень понятно.

— Вот именно. И потом, я представляю себе картину, как слепой стреляет в темноту, а потом пугается, потому что не знает, во что он стрелял.

— Джордж, но у слепых ведь развивается особая чувствительность. Я хочу сказать, что они, например, могут узнать человека по звуку шагов.

Я терпеливо напомнил:

— Макс Истер слепой только три дня. Может быть, он и смог бы отличить мужские шаги от женских — если бы женщина была на высоких каблуках.

— Да, ты прав. Даже если бы он знал этого человека…

— Даже если бы этот человек был его другом, он бы не узнал его, — перебил я. — Ночью все кошки черные.

— Все кошки серые.

— Ты ошибаешься.

— Посмотри в «Цитатах» Барлетта.

Мы с Мардж постоянно спорим по таким вопросам. Я вынул из шкафа книгу Барлетта и заглянул в нее. На этот раз она была права. Я ошибся и в отношении «ночью» тоже. Это звучит так:

«Погаси свечи, и все кошки „будут серые“».

Когда я признался Мардж, что на этот раз она права, мы какое-то время спорили по этому поводу, но потом ее мысли опять вернулись к убийству.

— А как насчет пистолета, который он оставил, Джордж? — спросила она. — Может он вывести на него? Номер серии или еще что-то.

— Это был собственный пистолет Макса Истера. Он находился в нижнем ящике стола. Я забыл об этом сказать. Прежде чем подняться наверх, убийца, наверное, шарил в столе.

— Джордж, ты думаешь, что это просто грабитель?

— Нет, я не думаю, — ответил он.

— И я нет. Есть здесь что-то странное, какая-то фальшивая нота.

— Больше, чем фальшивая нота. Полный диссонанс. Но в чем именно, не могу понять.

— Этот Макс Истер. Может быть, он вовсе и не слепой, — задумчиво проговорила жена.

На это я хмыкнул.

— Женская интуиция! Предположить такое — все равно что сказать, что он стрелял в серую кошку только потому, что я упомянул эту поговорку. Если, конечно, на то нет оснований.

— Может быть, это действительно была серая кошка.

На это уж и вовсе не стоило отвечать. Я опять взял газету и погрузился в спортивную страницу.

На следующий день газеты уделили загадочному убийству много внимания, но ничего нового не было. Никто не был арестован, и, по всей видимости, никого даже и не подозревали. Я очень не хотел, чтобы мне поручили это дело. Даже и не знаю, почему именно. Просто очень не хотел.

2

Но мне его поручили, можно сказать, прежде чем я вошел. Еще и плащ не успел снять, как мне сообщили, что капитан Эберхарт хочет меня видеть.

— Хорошо провел отпуск, Джордж? — спросил он, когда я вошел. И, не дождавшись ответа, перешел к сути. — Я ставлю тебя на дело Армина Робинсона. Ты читал о нем в газетах?

— Конечно.

— Тогда ты знаешь столько же, сколько и все мы, за исключением одной детали. Об этом я тебе скажу, но в остальном ты должен подойти к делу заново, без предварительных версий. Мы зашли в тупик, и, может быть, тебе удастся найти что-то, что мы пропустили. Есть смысл попробовать.

Я кивнул.

— А как насчет отчетов лаборатории, баллистической экспертизы? Я могу снова опросить людей, но хотелось бы иметь факты.

— О'кей. По заключению судебного медика, смерть Робинсона наступила мгновенно от сквозной пули в голову. Пулю мы нашли в стене в трех футах позади того места, где он сидел, и примерно на пять с половиной футов выше уровня пола. Она вошла в стену почти под прямым углом. Все совпадает, если он встал, когда убийца вошел в комнату, и если в момент выстрела убийца стоял в дверях или у самого порога и держал пистолет на уровне глаз.

— Пуля соответствует пистолету?

— Да, и другая пуля тоже. Та, которую выпустил Макс Истер. В пистолете было две пустых гильзы. На пистолете никаких отпечатков, кроме отпечатков Истера. Убийца, наверное, был в перчатках. И миссис Истер сказала, что из кухни исчезла пара хлопчатобумажных перчаток для работы.

— А никак нельзя предположить, что Макс. Истер выпустил обе пули, а не одну?