Убежище Монрепо

— И выгода будет, ежели к рукам. Коли помольцев мало, самим по осени, в дешевое время, зерно можно скупать, а весной, в дорогое время, мукой подавать — убытка не будет. Вот тоже огород у вас. Место обширное, сколько одной обощи насадить можно, окромя ягод и всего прочего!

— И сажаем, батюшка, да тоже без особенной выгоды. Сами, должно быть, потребляем, а на сторону мало продаем.

— И на сторону можно бы продавать, коли с разумением. Возьмем хоть бы ягоды: земляница, малина, сморода — на всё покупщик найдется.

— Кабы был покупщик — отчего бы не продать!

— Искать, сударь, надо — и найдется. Толцыте и отверзется. По здешнему месту да покупщика не сыскать! Да тут на одном огурце фортуну сделать можно.

Однако ж, воспоминание об овощах (особенно ежели с елеем), по-видимому, подействовало на батюшку раздражительно. Он слегка поперхнулся, провел рукою по волосам, как бы отгоняя «мечтание», потом вздохнул и перешел к злакам.

— Вот, тоже луга у вас. Место здесь потное, доброе, только ума требует. А вы сеете-сеете, и все у вас кислица заместо тимофеевки родится.

— Так, стало быть, Богу угодно, батюшка.

— Знаю, что без Бога нельзя. Прогневлять его не следует — вот что главнее всего. А затем и самому необходимо заботу прилагать, дабы Бог на наши благополезные труды благосердным оком взирал. Вот тогда будет родиться не кислица, а Тимофеева трава.

— Что ж, батюшка, кажется, я ничего такого не делаю, за что бы Богу гневаться на меня.

— То-то и есть, что "не делать"-то мы все мастера, а нужно «делать», да только так «делать», чтоб Богу приятно было. Тогда у нас будет кормов изобилие: и сами будем сыты, и скотины не изобидим. Скажем, например, о картофеле. Плантации вы завели значительные, картофелю прошлой осенью нарыли достаточно, а, между прочим, добрую половину свиньям скормили. Свиньи же, по неимению борова, плода не принесли.

Последнее замечание поразило меня. В самом деле, меня преследует неудача особого рода. На скотном дворе у меня мужской пол положительно не в авантаже. Третий год, например, мы ищем селезня для уток и что ни купим — опять окажется утка. И вот, вследствие этого преобладания женского элемента над мужским, куры не несутся, коровы доят мало и телятся не каждогодно. А одна корова так положительно добродетельная. В течение четырех лет всего один раз телилась, да и то самым необыкновенным образом. Никто ничего не подозревал, а она, между тем, однажды вечером не пришла со стадом домой, а на утро только солнышко встало, слышим: мычит, умница, у ворот, а за нею теленочек. Радостям и изумлениям не было конца. "Вот умница! вот красавица! и где это она? и когда это она?" — сыпалось на нее со всех сторон, и всякий спешил чем-нибудь порадовать умную коровку. Радовался и я и подарил «Умнице» "Домашнюю Беседу" за целый год. Но с тех пор «Умница» — ни гугу. Покушает, ляжет, взглянет на небо, зажмурит глаза — и только. Не раз я спрашивал у Лукьяныча, что за причина такая? Но у него всегда один ответ: либо "стало быть, петухи свово дела не понимают", либо "стало быть, бык не солСщ попался". Прекрасно; но кто же должен за этим наблюдать?!

Разумеется, в виду этих фактов я ничего дельного на укоризны батюшки возразить не мог.

— Опять же лес, — продолжал между тем батюшка, — с тех пор, как имение к вам перешло, он даже в росте прибавляться перестал. Мужики в нем жердняк рубят, бабы — веники режут. А ежели бы этот самый лес да в надежные руки — он бы процент принес!

Я молчал, потому что сознавал батюшкину правду, как она ни была для меня обидна. А батюшка все больше и больше хмурил брови и начал даже раздражаться.

— Куры не несутся, — говорил он негодующим голосом, — коровы молока не дают, поля не родят, мельница издержек не окупает, лес надлежащего прироста не дает — по-вашему, как это называется?

Я так и ждал, что он вынет из кармана листок "Московских Ведомостей" и закричит: "Измена!"

— А по-моему, — продолжал он, — это и для правительства прямой ущерб. Правительство источников новых не видит, а стало быть, и в обложениях препону находит. В случае, например, войны — как тут быть? А окроме того, и местность здешняя терпит. Скольким сирым и неимущим было бы существование обеспечено, если б с вашей стороны приличное направление сельскохозяйственной деятельности было дано! А ведь и по христианству, сударь, грешно сирых не призирать!

Батюшка опять-таки был прав; но так как он рассердился, то, по закону возмездия, счел нужным рассердиться и я.

— Ну-ну, батя! — сказал я, — увещевать отчего не увещевать, да не до седьмого пота! Куры яиц не несут, а он правительство приплел… ишь ведь! Вон я намеднись в газетах читал: такой же батя, как и вы, опасение выражал, дабы добрые семена не были хищными птицами позобаны. Хоть я и не приравниваю себя к "добрым семенам" — где уж! — а сдается, будто вы с Разуваевым сзобать меня собрались.

— Что вы! Христос с вами! — смягчился батюшка, — я ведь для вашей же пользы! Вижу, что ни в чем благопоспешения нет, думаю: кому же, как не пастырю, о сем предстательствовать!