Убежище

– Но сейчас, – продолжил Гэбриэл, – у тебя появилась возможность по-настоящему доказать свою полезность. Свою незаменимость.

И значимость в этом доме.

Как бы я ни ненавидела отца, как бы ни презирала Кая Мори, Майкла Криста, Уилла Грэйсона и Эрику Фэйн, все равно не смогла сдержать прилив гордости.

Я действительно незаменима. Мой отец пока не видел этого, но обязательно увидит. Даже если это будет последнее, что он увидит в своей жизни.

Гэбриэл глубоко вздохнул и поднялся с довольным выражением лица.

– Вообще-то, это идеальный вариант, – вернувшись на свое место за столом, произнес он практически жизнерадостным голосом. – Ты сможешь следить за ним. Подготовишь его дом к приезду Ванессы. Будешь проводить время в додзё, работать на него, тренироваться и тому подобное… Ты будешь рядом с мальчишкой и сообщишь мне, если возникнут какие-либо поводы для беспокойства. Из-за него или остальной кучки этих сосунков. – Отец взял сигару и несколько раз затянулся. – А если твой брат перестанет прятаться и снова их спровоцирует, ты его защитишь. Верно?

Я отвела взгляд. Конечно, защищу. Как всегда. Только мне бы не хотелось, чтобы так произошло, ведь я не смогу все время быть рядом с Каем.

Во мне нарастала ярость.

Я могла бы начать возражать, даже могла бы уйти. Отца я не любила, и мне, наверное, было бы лучше без него. Но у меня не получится защищать Дэймона без места за столом Торренсов. К тому же, если уйду, то останусь ни с чем. Я тоже нужна отцу. Он никогда не признавал данный факт, но точно об этом знал.

Когда Дэймона арестовали и посадили в тюрьму, я взяла ситуацию под контроль раньше Гэбриэла, подкупив столько громил за решеткой, сколько было возможно, чтобы моего брата никто не тронул. А после его освобождения год спустя разгребала все его проблемы. Каждая попытка отца удержать сына в узде проваливалась, Дэймон не поддавался контролю, и тогда я делала то, чем занималась всегда: изматывала своего старшего брата тренировками, пока он не падал без сил. Тогда его злость отступала. Правда, только на время. Она всегда возвращалась.

Дэймон, единственный сын и наследник Гэбриэла, лучше всего функционировал, находясь под моей заботой. Только в присутствии своей хранительницы.

Вдруг глянув на меня с редкой заинтересованностью, отец спросил:

– Сколько у тебя было мужчин?

Я ничего не ответила, сохраняя спокойствие, хотя мое терпение иссякало. Господи, почему он задал этот вопрос?

Гэбриэл опять подошел ко мне практически вплотную, заставив посмотреть на него. Я подняла глаза, даже не утруждаясь скрыть свое отвращение.

– Ты умеешь трахаться? – требовательно поинтересовался он, сразу перейдя к сути. – Знаешь, как его ублажить?

Его. Кая.

У меня внутри все сжалось. Я вырвалась из его хватки и снова отвела взгляд.

Однако отец не отступил. Он медленно стянул с меня шапку, бросил ее на пол и начал расстегивать мою куртку. Я не сопротивлялась – оцепенев от страха, просто наблюдала за ним из-под длинной завесы своих темных волос, упавших на лицо.

Гэбриэл никогда не трогал меня, хотя мне было известно наверняка: причина заключалась не в том, что я его дочь, а в том, что Дэймон не хотел, чтобы ко мне хоть кто-нибудь прикасался.

Он стянул куртку с моих плеч и откинул пряди, закрывавшие глаза. Я резко вздохнула; запах дизельного топлива, въевшийся в мои волосы после работы над одним из пикапов, ударил в ноздри.

Кончики его пальцев скользнули вниз по моей коже. Гэбриэл приподнял мой подбородок и принялся разглядывать лицо, словно не видел меня практически каждый день на протяжении последних одиннадцати лет.

Обойдя вокруг и обвив рукой мою талию, он приподнял старую футболку Дэймона, чтобы разглядеть живот. Я стиснула зубы. Отпустив ткань, Гэбриэл перевел взгляд на мою грудь, одобрительно кивнув.

– Ты ведь уже не девственница? – спросил он, видимо что-то заподозрив, когда я не ответила. – Дэймон об этом давно позаботился, верно?

Желчь подступила к горлу, и я оттолкнула его руку.

– Ты омерзителен, – процедила я тихо. В глазах жгло от накативших слез.

Как отец мог быть таким гнусным?

Он просто засмеялся, вернувшись за стол.

– Этот мальчишка и кирпич трахнул бы, если бы тот был достаточно влажный. Не думай, будто мы не знали, что происходило в той башне.

Я чувствовала, что из глаз вот-вот польются слезы, но вместо ответа лишь зарычала и, подхватив свою куртку с пола, выбежала из комнаты.

Ярость кипела внутри из-за грязных намеков отца. Я умела стрелять, драться, могла бы убедить любого мужчину потратить тысячу на двадцатидолларовую шлюху, если бы захотела… И не позволю передавать себя из рук в руки, словно имущество, которым можно распоряжаться, как вздумается. Я достойна большего, я могу быть полезна. Все же это мой дом…

К тому же мне не хотелось находиться в обществе Кая Мори и его друзей.

Свернув за угол, я рванула вверх по лестнице, услышав откуда-то снизу голос Давида:

– Бэнкс, мне нужно с тобой поговорить.

– Позже.