Убей свою любовь

Мы подъехали к дому, на чердаке которого я просила Никиту присмотреть место. Чердак оказался открыт, и мы без проблем заняли позицию у окошка, из которого квартира моего братца была как на ладони. Никита положил рядом со мной кофр с оружием, и я нетерпеливо махнула ему – мол, отойди отсюда, не мешай. Меня уже охватила дрожь, которую я всегда испытывала раньше на стенде во время тренировок или перед ответственными соревнованиями – это было хорошим знаком. Быстро достав карабин, я устроилась на предусмотрительно подстеленном Никитой одеяле и прижала глаз к резинке оптического прицела, ловя в фокус окно спальни Семена. Ну, как чувствовала – он был не один, а с каким-то крашеным гавриком, стоявшим сейчас перед зеркалом в узких красных плавках. Вот черт... Но ладно, тем лучше – при свидетеле обделается.

Семен полулежал в кровати, закинув одну руку за голову, а в другой держал сигарету. Я раздумывала, куда выстрелить – в картину над головой брата, в спинку кровати рядом с плечом или, может... Последнее победило, и я, сместив мушку прицела, положила палец на курок. Только бы Семка не пошевелился... только бы... Курок утопился плавно, я почти не почувствовала движения собственного пальца. Матрас ровно между раскинутых ног брата словно взорвался, полетели клочки набивки, а рот Семена искривился в крике, которого я, разумеется, не слышала. Сигарета выпала, крашеный гаврик забегал по комнате, отчаянно жестикулируя и поминутно вцепляясь в волосы, а Семен так и не шевелился, устремив взгляд туда, где едва не случилась крупная для мужчины трагедия, и, судя по открытому рту, продолжал вопить. Мне было смешно и одновременно противно – и это мой брат! Человек, которого я в детстве боготворила, с кем делилась самым сокровенным! Тьфу – до чего жалкими бывают люди...

Досматривать спектакль, мною же срежессированный и поставленный, я не стала, спокойно упаковала карабин и попросила Никиту найти гильзу. Когда все было сделано, мы неторопливо удалились с чердака и поехали домой.

Я не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу того, что сделала сегодня с братом. В конце концов, почетное право разгребать очередные его неприятности явно достанется мне – так могу же я немного спустить пар и поразвлечься перед надвигающимися проблемами? А ведь они непременно будут – это даже не обсуждается.

По дороге мы остановились в лесочке и отрепетировали ответы на любые возможные, по моему мнению, вопросы отца и Акелы, чтобы не расходиться в «показаниях». И едва выехали снова на трассу, как мой мобильный зазвонил. Разумеется, это был Семен, хоть и несколько позже, чем я планировала. Видимо, приходил в себя и успокаивал своего истеричного друга. Голос Семена звучал растерянно и испуганно, мне даже казалось, что я вижу, как брат оглядывается по сторонам и прикрывает трубку ладонью:

– Сашура... слушай, Кнопка, проблемы у меня...

– Н-да? Какие? – лениво протянула я, вытаскивая сигарету и закуривая.

– Ты где сейчас? Не в городе?

– Нет.

– А где?

– Да что надо-то?

– Поговорить бы, Саня... – Семен почти умолял, и я сжалилась:

– Если срочно – приезжай, но на долгий разговор не рассчитывай, у меня сегодня романтик с мужем, знаешь ли.

– Я не могу, Сань...

– Ну, значит, так тебе и надо, – отрезала я.

– Да не могу я из дома выйти! – заорал он. – Пасут меня!

– Кто?

– Да хрен знает! В окно спальни выстрелили, чуть причиндалов не лишился! Пару сантиметров бы – и все...

Я расхохоталась:

– Ну, большое дело! Просто потом пел бы, как Фаринелли, – глядишь, прославился бы!

– Да перестань ты! Мне вообще ни фига не до смеха!

– Значит, так, – решительно оборвала я. – Сидишь дома, как зайчик, никуда не высовываешься – ни в клуб, ни в лавку за бухлом, понял? Задерни шторы, закрой дверь и замри до завтра. Сегодня не могу, а с утра подскакивай к нам – поговорим. И не трясись, – заверила, предвосхитив братский вопль по поводу безопасности мероприятия, – я за тобой свою охрану пришлю. Все.

Я отключила телефон и вздохнула. Все вышло именно так, как планировалось, – при малейшей опасности мой братец вновь не постеснялся перевалить свои проблемы на меня. Ну, что ж... Я помогу ему их решить – в обмен на информацию. А информацию потом вручу мужу – пусть разбирается. Хватит с меня.

* * *

Дома пришлось наскоро подлизаться к Галине и попросить помочь приготовить японский ужин. Обычно Галя возражала против такой кухни – считала, что есть сырую рыбу и прочие изыски нельзя, но я сказала, что планирую романтический ужин вдвоем с Сашей, и она, безмерно уважавшая моего мужа, согласилась.

– Ты молодец, Сашенька, что приятное хочешь сделать. А то ходит он уже сколько дней мрачнее тучи, – вынимая пакет с рисом для суши, посетовала Галя. – Такой человек хороший, а все время в заботах, все время в суете – лишнего не присядет. И с утра вон все шестом своим машет, прямо жуть...

– Ну, почему жуть? – Я ловко стянула у Гали из-под руки очищенную морковку и захрустела, забравшись на один из столов кухонного гарнитура. – Он себя в форме поддерживает, ты же знаешь – это вместо гимнастики.